Лэндон удивленно смотрит на меня.

– Тесса, ты не можешь отказаться от стажировки, он и так многое у тебя отнял. Не позволяй ему отнять и это, прошу. – Он почти умоляет. – Эта «жизнь после» без него хороша тем, что ты можешь делать все что захочешь, можешь начать все сначала.

Я понимаю, что Лэндон прав, но все не так просто. Сейчас все в моей жизни связано с Хардином, даже цвет моей дурацкой машины. Каким то образом он стал нитью, связывающей все существование, и когда эта нить порвалась, мне достались лишь обрывки того, что когда то было моей жизнью.

Я сдаюсь и слабо киваю Лэндону. Он слегка улыбается мне и говорит:

– Тебе надо отдохнуть.

Он обнимает меня и собирается выйти из комнаты.

– Как думаешь, это когда нибудь прекратится? – спрашиваю я, и он оборачивается.

– В смысле?

Я почти шепчу:

– Эта боль.

– Не знаю… Правда, мне хотелось бы думать, что это так. Время лечит… почти все раны, – отвечает он и то ли хмурится, то ли улыбается, изо всех сил стараясь меня утешить.

Я не знаю, сможет ли время излечить меня. Знаю только, что не переживу, если оно с этим не справится.

Уверенный в своем замысле и все же, как всегда, вежливый, на следующее утро Лэндон вытаскивает меня из кровати, чтобы я не пропустила стажировку. Я наспех пишу записку Кену и Карен, в которой благодарю их и снова извиняюсь за дыру, проделанную Хардином в стене. Лэндон молча ведет машину и то и дело поглядывает на меня, пытаясь подбодрить меня улыбкой и воодушевляющими девизами. Но я по прежнему чувствую себя отвратительно.

Как только мы заезжаем на парковку, меня опять посещают воспоминания. Хардин стоит на коленях в снегу. Зед рассказывает про спор. Я быстро открываю свою машину и забираюсь внутрь, чтобы спрятаться от холодного воздуха. Увидев свое отражение в зеркале, я съеживаюсь. Под глазами, все еще красными от слез, дополняя мой образ, набухли темные круги, как из фильма ужасов. Мне точно понадобится больше косметики, чем я предполагала.

Отправившись в «Уолмарт», единственный магазин поблизости, открытый в такой час, покупаю все необходимое, чтобы замаскировать мои чувства. Но у меня не хватает сил, чтобы старательно наложить макияж, так что вряд ли теперь я выгляжу лучше.

Вот доказательство: я приезжаю в «Вэнс», и, увидев меня, Кимберли открывает рот от удивления. Я пытаюсь выдавить из себя улыбку, но она вскакивает из за стола.

– Тесса, дорогая, ты в порядке? – с тревогой спрашивает она.

– Я так плохо выгляжу? – Я слабо пожимаю плечами.

– Нет, конечно, нет, – врет она. – Просто ты кажешься…

– Измученной. Потому что так и есть. Экзамены меня добили, – говорю я ей.

Она кивает и добродушно улыбается, но я спиной чувствую ее взгляд – Кимберли провожает меня глазами до двери кабинета в самом конце коридора. День тянется бесконечно долго, но около полудня ко мне стучит мистер Вэнс.

– Здравствуй, Тесса, – улыбается он.

– Здравствуйте, – выдавливаю я.

– Я просто хотел зайти и сказать, что твоя работа меня впечатляет.