Я не смогла говорить об Уилле, хотя другие говорили о своих утратах так, словно любимые люди по-прежнему были неотъемлемой частью их жизни и находились где-то совсем рядом.

   – О да, моя Джилли постоянно так делала.

   – Не могу заставить себя стереть голосовое сообщение брата. Я должен время от времени слышать его голос, чтобы не забыть, как он звучит.

   – Иногда я слышу, как он ходит в соседней комнате.

   А я даже не решалась произнести вслух имя Уилла. Их рассказы о семейных отношениях, о тридцати годах брака, об общих домах, детях и так далее заставляли меня чувствовать себя мошенницей. Ведь я ухаживала за ним всего шесть месяцев. Я любила его и проводила в последний путь. Но разве эти, в сущности, посторонние люди способны понять стремительную динамику наших отношений за каких-то шесть месяцев? Как объяснить им, почему мы без слов понимали друг друга? Почему у нас были свои шутки, свои секреты и своя, быть может, суровая правда? И как сильно эти короткие шесть месяцев изменили мое мироощущение? Ну и наконец, как ему удалось настолько заполнить мой мир, что без него он совсем опустел?

   Да и вообще, какой смысл холить и лелеять свою скорбь? Словно постоянно расковыривать рану, не давая ей нормально заживать. Я знала, на что подписывалась. Я знала, какова была моя роль. Но какой смысл пережевывать это снова и снова.

   Нет, хорошего понемножку. Ноги моей больше тут не будет. В чем я уже практически не сомневалась. А папе я найду что сказать.

   Я медленно шла по парковке, шарила в сумочке в поисках ключей от машины и уговаривала себя, что по крайней мере сегодняшний вечер я не буду куковать в одиночестве перед телевизором, с ужасом думая о том, что уже через двенадцать часов хочешь не хочешь, а придется быть на работе.

   – На самом деле его ведь звали не Билл, так?

   Я удивленно подняла голову и обнаружила идущего рядом со мной Джейка.

   – Да.

   – Наша Дафна совсем как настоящая служба теле- и радионовостей в одном лице. Намерения у нее самые хорошие, но ты даже не успеешь произнести фразу «реинкарнация грызунов», как все, кто входит в круг ее общения, будут в курсе твоей истории.

   – Спасибо, что предупредил.

   Он ответил мне широкой ухмылкой и кивнул на мою юбку из люрекса:

   – Кстати, клевый прикид. Очень подходит для групповых занятий со скорбящими.

   Джейк остановился, чтобы завязать шнурок. Я тоже остановилась и, немного поколебавшись, сказала:

   – Прими мои соболезнования по поводу своей мамы.

   Джейк нахмурился:

   – Не надо так говорить. Это как в тюрьме. Там у человека не положено спрашивать, за что он сидит.

   – Правда? Ой, извини. Я не хотела…

   – Расслабься. Я пошутил. Ладно, увидимся на следующей неделе.

   Какой-то человек, стоявший прислонившись к мотоциклу, приветственно поднял руку. А когда Джейк подошел к нему, заключил мальчика в медвежьи объятия и поцеловал в щеку. Я даже застыла на месте от неожиданности.