– Откуда вам известно мое имя?

   – Мне надо с вами поговорить. Не могли бы вы просто открыть дверь?

   – На дворе уже ночь. Половина одиннадцатого.

   – Угу. Вот почему мне не хотелось бы отсвечивать на лестнице.

   Но я колебалась. Я уже достаточно давно здесь жила и знала, что нельзя открывать дверь незнакомым. В этом районе города тебе в квартиру вполне мог позвонить случайный наркоман, чтобы попросить денег. Но эта девочка говорила вполне грамотно и явно не принадлежала к асоциальным элементам. И была очень молодой. Слишком молодой для журналистки, которую могла зацепить история бывшего финансового гения, решившего покончить жизнь самоубийством. Слишком молодой, чтобы так поздно гулять. Я склонила голову набок, пытаясь разглядеть, нет ли рядом с ней кого-нибудь еще. Вроде бы нет.

   – Ты можешь сказать, что тебе от меня нужно?

   – Но только не здесь.

   Я открыла дверь, насколько позволяла цепочка, оказавшись лицом к лицу с непрошеной гостьей.

   – Нет, так дело не пойдет. Я не буду разговаривать через порог.

   Судя по детской пухлости щек, ей явно было не больше шестнадцати. Длинные блестящие волосы. Долговязая, тощие ноги обтянуты черными джинсами. Дурацкая подводка для глаз, а личико хорошенькое.

   – Итак… Как, ты сказала, тебя зовут? – спросила я.

   – Лили. Лили Хотон-Миллер, – вздернув подбородок, сказала она. – Послушайте, я хочу поговорить с вами о своем отце.

   – По-моему, ты меня с кем-то путаешь. Я не знаю никого по имени Хотон-Миллер. Должно быть, тебе нужна какая-то другая Луиза Кларк.

   Я попыталась закрыть дверь, но она сунула в щель носок туфли. Я возмущенно вытаращилась на юную нахалку.

   – Его вовсе не так зовут, – произнесла она с таким видом, будто говорила с законченной дебилкой, а когда продолжила, глаза ее загорелись яростным огнем. – Его зовут Уилл Трейнор.

   Лили Хотон-Миллер стояла посреди моей гостиной и разглядывала меня с беспристрастным интересом ученого, изучающего новый вид навозного червя.

   – Ух ты! А что это на вас такое надето?

   – Я… я работаю в ирландском пабе.

   – Танцуете на шесте? – Явно потеряв ко мне интерес, она медленно развернулась и обвела глазами комнату. – Вы что, действительно здесь живете? А где ваша мебель?

   – Я… только что переехала.

   – Один диван, один телевизор, две коробки книг? – Она кивнула на стул, на котором я сидела, пытаясь отдышаться и переварить услышанное.

   Я встала:

   – Пойду налью себе выпить. Ты чего-нибудь хочешь?

   – Кока-колу. Если, конечно, у вас не найдется вина.

   – А сколько тебе лет?

   – А почему вас это интересует?

   – Ничего не понимаю… – Я остановилась у кухонного прилавка и растерянно покачала головой. – У Уилла не было детей.