– А еще в том, что мой образ жизни далек от того, что я ему обещала. Я чувствую себя виноватой в том, что он фактически оплатил мне покупку квартиры, тогда как моя сестра никогда не сможет позволить себе собственное жилье. И в том, что мне не нравится моя квартира, ведь я не чувствую ее своей. Я даже не хочу навести там уют, поскольку она ассоциируется у меня с тем фактом, что У… Билл умер, а я в каком-то смысле осталась в выигрыше.

   – Ты не должна мучиться угрызениями совести из-за недвижимости, – нарушила воцарившуюся тишину Дафна.

   – Я бы не отказался, чтобы кто-нибудь оставил мне квартиру, – сказал Сунил.

   – Но вам не кажется, будто это слишком уж сказочный конец? Человек умирает, каждый извлекает из этого определенный урок, двигается дальше и даже в результате получает чудесную награду. – Теперь я говорила не думая. – Но я ничего не сумела сделать. Провалилась по всем статьям.

   – А мой папа как с кем-нибудь переспит, так сразу плачет, потому что это не мама, – выпалил Джейк, глядя на нас из-под падавшей на глаза челки. – Он охмуряет женщин, чтобы уложить их в постель, а затем страдает и кается. Словно если он будет испытывать чувство вины после секса, то тогда все о’кей.

   – Значит, ты считаешь, что чувство вины служит ему некой опорой в жизни?

   – Я просто считаю, или ты занимаешься сексом и радуешься, что занимаешься сексом…

   – Вот я бы точно не чувствовал себя виноватым, если бы занимался сексом, – не выдержал Фред.

   – Или ты относишься к женщинам по-человечески и тогда не мучаешься угрызениями совести. Или ты вообще ни с кем не спишь и трепетно хранишь память о маме до тех пор, пока реально не будешь готов двигаться дальше. – При слове «трепетно» голос Джейка сломался, и он стиснул зубы.

   К этому времени мы уже успели привыкнуть к тому, что время от времени у членов нашей группы неожиданно каменеют лица, и, следуя негласному кодексу чести, поспешно отворачивались, чтобы, не дай бог, не увидеть непрошеную слезу.

   – Джейк, а ты говорил папе о том, что чувствуешь? – ласково спросил Марк.

   – Мы с ним не говорим о маме. Понимаете, с ним все в порядке, пока мы не упоминаем ее имени.

   – Тебе наверняка тяжело нести в одиночку такую ношу.

   – Угу. Ну… вот потому-то я и здесь. Ведь так?

   На секунду в комнате стало тихо.

   – Джейк, солнышко, скушай печенье, – наконец сказала Дафна, и мы снова пустили коробку по кругу, слегка успокоившись, когда Джейк взял печенюшку.

   Я продолжала думать о Лили. И даже пропустила мимо ушей исповедь Сунила о рыданиях в кондитерском отделе супермаркета, но успела вовремя сделать сочувственное лицо после рассказа Фреда о том, как он, надув множество воздушных шариков, в одиночестве справлял день рождения Джилли.