— Не все, — возразил Эллиот. Потом прибавил: — Легок на помине…

Оглянувшись, Элла увидела в дверях Чейза. Выражение лица племянника разительно отличалось от приветливой улыбки дяди. Чейз был мрачнее тучи.

— Извините, что прерываю. Хотел напомнить, что сегодня встреча с советом директоров, до начала нужно обсудить последние отчеты.

— Встречи, отчеты… — пробубнил себе под нос Эллиот и, указав на Чейза пальцем, прибавил театральным шепотом: — Правду говорят — работать не развлекаясь так же плохо, как развлекаться не работая. Что ж, на племянниках гениев природа отдыхает…

Элла едва успела скрыть улыбку.

Чейз проигнорировал комментарий с ледяным хладнокровием.

— Это очень важный вопрос. Скоро вы закончите?

— Подожди немного.

Вместо того чтобы указать на тот факт, что они с Эллой едва успели поздороваться, Эллиот проговорил:

— Машины только-только вышли на третий круг. — Потом, присвистнув, добавил: — Поглядите-ка на вашего фаворита, Элла! Голубая машина обогнала серебряную, но моя красная по-прежнему впереди!

— Хорошо. Зайдешь, когда… освободишься.

Чейз вежливо кивнул Элле и направился было к выходу, но Эллиот остановил племянника:

— Пожалуйста, останься, Чейз. Для меня очень важно твое мнение.

— Дядя, ты уже знаешь, что я думаю об этой твоей вечеринке.

— По-твоему, поминки можно назвать вечеринкой?

— Ты не умираешь.

— Это как сказать. Боюсь, в профессиональном смысле дело идет к тому. — Повернувшись к Элле, он с самым невозмутимым видом пояснил: — Совет директоров считает, что у меня шарики за ролики заехали. Забавно, не правда ли? Учитывая, что я как раз шариками и роликами занимаюсь.

— Э-э…

Растерянная Элла повернулась к Чейзу. Щеки у того были краснее помидоров.

— Неправда, никто этого не говорил, — процедил он.

— В лицо, может, и нет, — любезно согласился Эллиот. — Но мы оба знаем, что болтают за моей спиной.

— Узнаю, кто распустил эти слухи, подадим в суд за клевету, — заявил Чейз.

— К тому времени меня уже отстранят от работы. Оуэн ждет не дождется, когда представится возможность занять освободившееся место. Оуэн — это мой сын, — пояснил Эллиот, обращаясь к Элле. — Голова работает хорошо, но вот о сердце того же не скажешь, а ведь в нашем бизнесе без здорового сердца не обойтись.

Снова поглядев на Чейза, Эллиот произнес:

— Мальчик мой, это секрет Полишинеля. Не думай, будто я ни о чем не догадываюсь. Конечно, реакция у меня уже не та, да и память иногда подводит, но не до такой же степени!

В голосе старика звучали усталость и смирение. Чейз, напротив, ответил с искренним пылом:

— Вот почему нам срочно надо поговорить, составить план действий перед сегодняшним собранием…

— Ну хорошо, хорошо, — со вздохом уступил Эллиот. — Только сначала побеседую с Эллой. Останься, Чейз. Пожалуйста.

Чейз был слишком высок, чтобы с комфортом расположиться в яйцевидном кресле, поэтому присоединился к Элле. Ноги его не просто доставали до пола, а твердо стояли на нем, не давая качелям раскачиваться. Сразу стало ясно: время веселья закончилось, пора заняться делом.

«Хладнокровие. Собранность. Уверенность», — повторяла про себя вычитанную где-то мантру Элла. Медленно вдохнув и выдохнув, достала из сумки блокнот и профессиональным тоном произнесла:

— Итак, начнем с основных моментов. На какую дату назначены поминки?

— В идеале хотелось бы на День памяти, но он, к сожалению, уже прошел.