— Она, должно быть, взяла ее из рук Ричи, — обрадовалась я.

— И положила к себе в карман! — откинув назад голову, подобно льву, прорычал Гевински.

Стоявший рядом со мной Винни начал насвистывать.

Фамилия покупателя была видна отчетливо. «Ричи Мейерс, Галле Хэвен, Шорхэвен, Нью-Йорк». Цена тоже была видна определенно: два миллиона восемьдесят тысяч долларов. Плюс налог.

Винни проводил меня домой.

— Вы живете в очень милом месте, — прокомментировал он, когда мы подошли к концу подъездной дороги. При заходе солнца кирпичи стали цвета красного вина. Воздух был солоноватым и очень приятным. Вокруг крыши кружились чайки.

— Если вы хотите остаться здесь и побыть наедине с природой, берегите свою голову, — посоветовала я ему. — По утрам трудно промахнуться.

Машинально я нащупала ключ в кармане. — Лучше я позвоню-ка в звонок. Я сказала мальчикам, чтобы они немного поспали.

— Все это было ужасно для них. Потерять отца — а потом все кругом убеждали их, что это сделала я. Мне бы не хотелось будить их.

— Рози, не думаю, чтобы они были против.

Они не спали. Звонок еще звонил, а дверь уже открылась настежь. Бен первым бросился ко мне. Он приподнял меня и обнял. Когда он опустил меня, я увидела, что он плачет.

— Мой дорогой, — сказала я, и дотронулась до него, стараясь потрепать его волосы.

— Ма!

— Надень что-нибудь на ноги! Пол очень холодный.

Алекс протиснулся между нами, но Бен все еще держал меня за руку. Алекс поцеловал меня в щеку.

— Эй, ма! — сказал он.

Волосы были вымыты, пахли одним из дорогих шампуней Ричи и рассыпались по плечам влажными черными локонами. Он улыбнулся мне застенчиво и мило, чего я не видела с тех пор, как он был скаутом.

— Ма, ты в порядке?

— Обними меня, и тогда я буду в порядке!

Он обнял, и я была счастлива. Ну, почти.

Винни сказал, что мы поговорим позже. Мы трое закрыли за собой дверь.

— Я думал, ты будешь голодна и захочешь чего-нибудь вкусненького, — сказал Бен.

— Помнишь, как она звала нас обедать? — спросил его Алекс, — и говорила: «Вот вкусная здоровая еда. Жареная баранина».

— А какой аромат! — подхватил Бен. — С нежными бобами!

— Вы, ребята, просто не понимаете, что такое хорошо, — вставила я.

— Я сделал для тебя пирог, — сказал Бен.

— А я натер пармезанский сыр, — добавил Алекс. — Если хочешь, мы можем приготовить что-нибудь еще. Ох, ма! Ты даже не хочешь войти.

Голос его угас.

— С кухней все в порядке, мам? — спросил Бен. Я взяла их за руки:

— Пойдемте.

Хорошо, что я сказала это, потому что, когда мы вошли, у стола стоял и ждал меня Том Дрисколл.

Глава 23

Масло для ванны «Полуночный жасмин» образовало пятно, блестевшее малиновым и желтым. Я лежала в мягкой теплой воде, следя глазами за чайками, кружившимися над Лонг-Айлендом.

Как случилось, что никто из нас никогда не замечал, что творилось у нее в душе?! Видимо, мы думали: «О, если внешность так прекрасна, то такова же душа?» После стольких лет, убедившись в жадности, нечистоплотности, бездуховности общества, как могли мы оказаться настолько глухи и слепы, что считали голубую кровь достаточным свидетельством нравственной чистоты? Неужели нам правые так заморочили мозги, что мы поверили, что женщина, посвятившая себя выращиванию базилика и занятиям с соседскими детьми, имеет душу чище, а сердце благороднее, чем женщина, отвергнутая обществом?

Торжественные звуки электрогитары проникли в ванную комнату.