— Мы не пересекались с подводниками.

— Хелена, неужели в исторической части Иерусалима запустили производство летательных аппаратов? — пошутил Джек.

Прекрасная эфиопка слабо улыбнулась в ответ.

— НАСА закрыло программу дальнейшего развития космических кораблей многоразового использования. После этого я выбрала новый путь — духовный. И перебралась сюда.

— Ты ведь знала, что рано или поздно здесь окажешься.

— Это в крови, — ответила Хелена. — Мой отец поступил так же. И дед. Женщинам, правда, сложнее решиться. На крыше всегда собирается не меньше двадцати восьми человек. В основном монахи и, как правило, две-три монахини. И так каждый день уже двести лет. Наше присутствие на крыше храма Гроба Господня — отражение эфиопской веры. Мы олицетворяем неповторимость, самобытность не только эфиопской церкви, но и всей эфиопской семьи, самой Эфиопии.

— Ого, сколько народу собралось! — удивился Костас.

— Разумеется. Греческие православные, армянские апостолики, римские католики, коптские православные, яковиты. Но мы больше спорим, кто первый в очереди в туалет, а не молимся. Здесь будто представлен микрокосмос всего мира. Этому место подошло бы название фильма «Хороший, плохой, злой». В XIX веке турки-османы, которые в то время правили в Иерусалиме, предложили наложить на святые места своеобразный статус-кво, стремясь прекратить здесь пререкания в любой форме. Идея заключалась в том, что строительство нового здания, значительные и незначительные изменения в храме Гроба Господня должны быть одобрены правительством. Беда в том, что, как всегда, все перевернули с ног на голову — возникли новые распри. Теперь мы не можем даже убрать осыпавшуюся со стен штукатурку в церкви без недельных переговоров и официального разрешения других конфессий. Все шпионят и доносят друг на друга. Еще ни разу не сумели мы удалиться от открытой войны больше, чем на один шаг. Несколько лет назад коптский монах-египтянин на пару футов сдвинул свой стул в тень с места, согласованного ранее. В результате одиннадцать монахов госпитализировали.

— Но вы-то в поул-позиции — на крыше, — сказал Джек.

— На полпути к небу. — Хелена усмехнулась. — По крайней мере этим монахи утешаются зимой, когда температура ниже нуля, а копты якобы случайно вырубают электричество.

— Вы тут живете? — удивленно спросил Костас.

— Шутите? Видимо, вы еще не заходили в туалет. Там такая вонь! — ответила Хелена. — Нет, у меня миленькая квартирка в монастыре. Отсюда двадцать минут ходьбы. А здесь я просто работаю!

— И каковы твои обязанности?

— Официально моя основная задача — вернуть Эфиопии все древние манускрипты, хранящиеся в данный момент у других конфессий. Документы довольно просто идентифицировать. На каждом есть надпись на древнеэфиопском языке геэз и цветные иллюстрации. Это своеобразная культурная подпись нашего народа.

— Вернуть? — переспросил Костас.

— Это длинная история. — Хелена печально вздохнула.

— В чему суть?

— Ну хорошо. Эфиопия, древнее Аксумское царство, — первая страна, принявшая христианство в IV веке от Рождества Христова. Немногие знают, но именно африканцы — чернокожие эфиопы — одно из старейших христианских сообществ, непосредственно связанных с Гробом Господним. Елена Равноапостольная — моя тезка, кстати, — мать римского императора Константина I, передала моему народу ключи от храма. Но спустя некоторое время началось многовековое нечестивое соперничество с Египетской коптской церковью, монахами из Александрии.