Однако, немного подумав, добавил:

— Я сочиню ему очень жалостливое письмо, а ты пока поднажми на Илью. Ему ведь способней «отмазать» меня у ментов, раз они сами напрашиваются.

Оксана печально покачала головой.

— Нет, на это не надейся. Я Илюшин характер знаю. Не станет он тебя из ментовки выручать, даже если в ногах у него буду валяться. Так что постарайся уж разжалобить дружка Петю!

Она ободряюще посмотрела на сына.

— Что еще смогу для тебя сделать — это связаться по мобильному с дурачком Хлебниковым. Распишу ему все похлеще — чтобы поднажал на твоего богатея.

Больше говорить им было не о чем. Оксана хотела подняться, но сын жестом ее остановил.

— Знаешь, ма, если выйду, я здесь не останусь. Раз Илья так ко мне…

Дмитрий не договорил, но мать и так поняла, что он имел в виду, и согласно кивнула.

— Верно, сын, тебе здесь ничего не светит. Без Ильи прилично устроиться не сможешь. Даже вышибалой не возьмут.

И помолчав, размышляя, находчиво предложила:

— Будешь писать дружку, просись под его крылышко — в столицу!

Оксана поднялась, по привычке поправила прическу и, бросив кокетливый взгляд на охранников, направилась к выходу.

* * *

На теннисном корте закрытого спорткомплекса раздавался стук мячей. Был выходной день, и на одной из площадок с азартом сражались Петр с Виктором Казаковым. Они вместе играли в теннис еще со студенческих времен, а теперь это помогало поддерживать работоспособность и физическую форму. Виктор не уступал Петру в росте, но тот был намного мощнее и, обладая очень сильным ударом, чаще обыгрывал своего друга и коллегу.

Подустав, они присели на лавочку отдохнуть и, обтираясь полотенцем, Петр решил поговорить с Виктором о Дмитрии. Накануне он получил от того слезное письмо и ему нужен был совет друга.

— Ты ведь в курсе проблем с Митькой — не раз я поручал тебе перевести ему деньги, — напомнил он прежде, чем перейти к сути дела. — Но теперь проблема не ограничивается оказанием ему материальной помощи.

— Я понял: речь пойдет о трудоустройстве, — догадался Казаков. — Но в Одессе у нас нет никаких связей.

Петр поморщился — не любил, когда его перебивали.

— Не гони, Витя! Одесса нам не нужна. Дело как раз в том, что Митьке надо оттуда выбраться, и я хочу взять его к нам.

Казаков неодобрительно покачал головой.

— Ты хорошо все обдумал? Он ведь вечно попадает в неприятные истории. Если возьмем, забот у тебя только прибавится!

— Думаешь, я сам это не понимаю? — вздохнул Петр. — Но что поделаешь — надо помочь парню твердо встать на ноги. Там он погибнет!

Виктор с уважением посмотрел на своего однокашника и шефа, но все же выразил сомнение:

— Это очень благородно с твоей стороны, Петя, но боюсь, что такое решение будет ошибкой и принесет всем вред.

— Может, объяснишь почему? — нахмурился Петр.

— Дмитрий не ребенок, а уже вполне сложившийся человек, и наивно думать, будто его пороки — а они налицо — легко исправить. К тому же, он — моряк и на суше освоиться ему трудно, если вообще это возможно.

Казаков говорил столь убедительно, что Петр призадумался. «Действительно, Митька — «морской волк» и ему трудно адаптироваться к иной жизни, — мелькнула в голове здравая мысль. — Наверное, из этого ничего путного не выйдет». Но он упрямо тряхнул головой и сказал:

— Ну что ж, возможно ты прав, и эта затея безнадежна.