— А ты?

— Уеду в противоположную сторону. Не сможет же он разорваться. Все мои встречи с ними связаны цепью определенных событий… но это пока мы в одном городе. А если мы будем за сотни километров друг от друга, встретиться нам будет весьма сложно.

— Он хитрый, — зло сказал Нечаев. — Что если он опять позвонит тебе и мной прикинется? Что, если на самом деле время для него не имеет значения? Убийство Шайдак может произойти не сегодня вечером, а через год? Что тогда? Всю жизнь будем бегать?

— Может быть, — Роман осторожно ощупал кровоподтек на груди и недовольно скривился. — Предложи что-нибудь другое.

Валерий помолчал, после чего почти весело спросил:

— А что, если я тебя убью, а? Нет главного героя — нет книги.

— Ну, так можешь сам оказаться главным героем. Помнишь, что он говорил? К тому же, не рассчитывай, что если соберешься такое осуществить, я буду смирненько сидеть на стульчике. Я, видишь ли, умирать не намерен. После всего, что произошло, я особенно не намерен умирать.

— Ты обалдел?! — возопил Валерий. — Я же шучу!.. За кого ты меня принимаешь?!

— Я тоже шучу. Перестань орать — у меня от тебя мигрень. Кстати, есть еще соображение. По книге всех убивают по одному, в порядке очереди. Жертвы не знают друг друга. Они никогда не встречались. А что, если они встретятся? Что, если это здорово испортит все его планы — весь его собственный сюжет?

— Это слишком опасно, — отрезал Нечаев. — Он может просто взять и убить всех одним махом. Он может плюнуть на книгу…

— А что, если нет? Ведь он сам — книга. Не только то, что когда-то было человеком. Он закончен… Он написан. Кто их убьет? Нет убийцы. Нет главного героя. Он не будет видеть их смерть, а это неправильно. Если они окажутся одни — никого посторонних вокруг и тебя в том числе?

— Ну… я не знаю… — растерянно пробормотал Валерий. — Мне надо подумать… А Рита? Она ведь тоже должна быть… с остальными… персонажами?

— Она не только персонаж, но и автор. Не думаю, что ее можно к ним подпускать.

— Ты это говоришь из логических соображений или по каким-то другим причинам? — слегка ехидно осведомился Валерий. — К тому же, не забывай, что ты и для нее опасен.

— Я знаю, — негромко ответил он.

— Все, что ты описал, чертовски напоминает уничтожение мины за городом из соображений безопасности населения, — рядом с трубкой что-то стукнуло. — Паскудство это, Рома, знаешь ли.

— Сам знаю! — зло сказал Роман. — Да, паскудство! Я не могу требовать от тебя такого. Не могу даже просить. Ты просил соображения — я их высказал. Кто знает — может, самым правильным будет вообще ничего не делать? Но если они встретятся…

— Так нельзя! — громко воскликнула рядом с ним незаметно вошедшая Рита. — Вы не представляете себе последствий! Может стать намного хуже!

— Может! — он яростно взглянул на нее, стоявшую возле кровати со стаканом и прозрачным кувшином, в котором среди воды кувыркались шарики льда. — А может и лучше! Что делать? Ждать? Авось он передумает?! Ну, предложи что-нибудь, Рита! Это ведь твоя книга! Ты не можешь ее уничтожить, не можешь переписать… но ты ведь можешь дать какой-то совет?! Мне покончить с собой?! Или пойти их всех поубивать, чтобы, по крайней мере, обошлось без лишних жертв?! — ее лицо дернулось, и Рита недобро сощурилась, пряча под ресницами злое, холодно-зеленое пламя.