— Что ж это… на тебя твои же напали?

— Ага, — ответила Шайдак, спотыкавшаяся на каждом шагу. — Я же от них отказалась… еще в начале… хотела порвать… Это только в холле они так… а потом… все это время они меня по всему дому гоняли. Не понимаю, как жива до сих пор…

— Окна… выход… видела где-нибудь? — Сергей обернулся.

— Нет, — всхлипнула Ксения. — Ничего такого… Я вообще не помню, где я была! Я… а тут вы! Как хорошо, что это вы!.. Вы ведь… меня не убьете, а?

— Может быть, потом, — буркнул Валерий. Ксения покладисто кивнула.

— Ладно.

До сих пор им не встретилось ни одной двери, и когда одна все-таки мелькнула — обычная дверь светлого дерева с изящной ручкой, Роман не стал возле нее притормаживать, прикрикнув на потянувшегося было к ней Валерия:

— Не суйся туда! Дальше, дальше!

Валерий отдернул руку, и тут дверь распахнулась, и из нее в коридор вывалились старые знакомые, обрадованно лопоча:

— …есть-есть…

— А-а-а! — взревел Нечаев — тоже обрадованно, и врубил лезвие мачете в одну из подгнивших шей. Роман хотел крикнуть, чтобы тот прекратил, но Нечаев ограничился лишь тем, что швырнул обезглавленного зомби на сородичей, сшибив парочку на пол, и кинулся следом за всеми. Воинство Зощука, покачиваясь, слаженно двинулось по коридору, размахивая руками, спотыкаясь и нестройно бормоча, словно пьяная и усталая толпа митингующих.

— Да сколько ж здесь этих… чтоб их!.. — возопил Валерий. Они пробежали еще с десяток метров, и коридор, повернув влево под прямым углом, оборвался большой двустворчатой дверью. Позади поспешали мертвецы, где-то в глубине дома грохнуло, и Роман подумал, что это, возможно, слетела с петель дверь ледяного зала тулларов. Сергей рванул на себя одну из створок и прыгнул внутрь, Роман влетел следом и ткнулся лицом в спину резко остановившегося Таранова.

— …твою мать! — задушевно произнес начальник охраны, приподнимая секиру, и Савицкий, выглянув из-за его спины, похолодел. За ним ввалились остальные, и у Риты вырвался короткий вздох ужаса.

Валерий только что получил ответ на свой вопрос.

Большая комната — не такая огромная, как покинутые залы, но большая — и всюду стояли они — стояли молча, чуть покачиваясь, заполонив всю комнату, мертвенно улыбаясь остатками сине-зеленых губ. Плотные ряды тел — больше сотни, и из гнойных сгустков под веками смотрит некое подобие насмешки. Добыча сама выскочила на охотника. В комнате плавало тяжелое, невыносимое зловоние, от которого резало в глазах, а желудок протестующее сокращался. Позади кто-то отчаянно раскашлялся.

Свободным оставалось лишь крошечное пространство перед дверью, и они стояли на нем, с усталым потрясением глядя то на бесчисленные гниющие ухмылки, то на подступающих из коридора — они были уже совсем рядом, плотный дурно пахнущий поток. Роман, сжав зубы, чуть повернулся, приподнимая меч, и тот, на кого он смотрел, ударил ладонь о ладонь — звук получился сырым, чавкающим, словно кто-то шлепнул по болотной жиже.

— Нууу, и кто здесь оказался большим дураком? — Зощук обнажил в почти приветливой улыбке подгнившие, но все равно очень острые зубы. — А я жду… дааа…

Елена подпрыгнула и повисла под потолком, шипя и шевеля пальцами, на которых с хрустом вытягивались когти.