— Ты чего притих? — наконец спросил он. — Как с катера сошли, ты и двух слов не сказал.

— Да я не… просто чего еще говорить-то? — Роман воткнул сигарету в пепельницу и тут же закурил новую. — Насчет твоего предложения я уже все сказал. Я даже сказал «спасибо». Ты ждал большего проявления эмоций? Или медаль?

— Я сделал это вовсе не из благотворительности! — слегка обиделся Чернов, по-своему истолковав его тон. — Мне действительно нужен хороший водитель. Что ты все злобствуешь, Ромка? Я-то при чем?

— И ты не при чем, и я не злобствую, — Савицкий глотнул пива. — Просто по твоей физиономии видно, что ты собрался нырнуть в ностальгические воспоминания и меня следом утянуть, а я туда не хочу. Мне и тут хорошо.

— Знаешь, из-за чего все твои жизненные проблемы? — авторитетно сказал Анатолий. — Из-за твоего характера. Я тебя знаю давно и знаю, что человек ты неплохой, но характер у тебя омерзительный! И если бы…

— Уж не хочешь ли ты сказать, — Роман насмешливо вздернул бровь, — что если бы я был мил и кроток, аки овечка, то все еще сидел бы в «Фениксе» на своем законном месте? Знаешь, Толян, а и правда — ударяйся лучше в ностальгию!..

— Жениться тебе надо, вот что! — заявил Анатолий, и приятель посмотрел на него с изумлением учителя физики, которому вместо изложения закона Максвелла начали цитировать пособие для желающих научиться вязать спицами.

— Толь, я тебя, что ли, вез слишком быстро? Видно тебе голову продуло…

— Ты ведь уже не мальчик, и…

— Да ну?! И чего ж я вечно обо всем последним узнаю?! — Роман чуть перегнулся через стол, насмешливо глядя на Анатолия, но насмешка была холодной. — Толь, ты мне предложил работу. Я согласился. А нравоучения мне без надобности, понял?.. Значит, послезавтра к девяти?

— Да, — Анатолий большим огорченным глотком допил свое пиво и покосился на Романа, который уже выглядел совершенно спокойным. — Только ты… это… побрейся — ладно? А то рожа у тебя сейчас совершенно бандитская — даже мне страшно.

— Рожа как рожа, — Роман пожал плечами и рассеянно потер кожу на щеке, стянутую шрамом. — Да я и не брился всего два дня.

— А зарос недели на две вперед. Ладно, пошли. А то еще пару минут с тобой поговорю и сам захочу тебя убить.

— Да бога ради. Только постарайся сделать это изящно.

Чернов в ответ только головой покачал.

Когда они вышли, небо было затянуто облаками, и на улице ощутимо похолодало. Роман поежился и застегнул «молнию» куртки, а Анатолий уткнул подбородок в поднятый воротник полупальто. Почти не разговаривая, они перешли вымощенную брусчаткой площадь и остановились возле автостоянки под развесистыми липами. Неподалеку на тротуаре, подтянув ноги к груди, лежал мужчина в джинсовом костюме, далеко откинув на асфальт правую руку с обращенной к небу ладонью, точно прося милостыню, и прохожие обходили его, старательно отворачиваясь. Какая-то девчушка лет пяти присела на корточки рядом с лежащим, но подоспевшая мать тотчас же вздернула ее за руку и утащила прочь, через плечо бросая на мужчину огненные взгляды.

— А мужик-то вроде на пьяного не похож, — заметил Анатолий, закуривая. — Может, сердце прихватило?

— Без нас разберутся, — Роман, прищурившись, взглянул на пасмурное небо, потом на приятеля. — А впрочем, поди, да проверь, раз такой добропорядочный.

— А ты?

— А я не претендую.