|
— Думаешь, будет работать? — Посмотрим. Она взяла стартер, мимолетно, но, как ему показалось, не случайно коснувшись его запястья. — А я все равно рада. — Рада? Чему? — Как бы там ни было и чем бы все это ни закончилось, я рада, что познакомилась с тобой. Рада, что ты поправился. Рада, что стою сейчас рядом с тобой. Я только боюсь, что мы скоро расстанемся. Бен не ответил. Несколько секунд они стояли молча. Она смотрела ему в глаза, не давая отвести взгляд и как будто открывая перед ним душу. Ее губы слегка приоткрылись. — Ты ведь одинок, — прошептала Алекс и снова дотронулась до его запястья, но теперь не убрала руку. Бен и не заметил, как их пальцы переплелись. — Я знаю. Вижу. Я ведь и сама чувствую то же самое. Одиночество. Желание быть с кем-то. Чувствуя, как сердце набирает ход, он погладил ее по руке. У нее была теплая и нежная кожа. Ладонь скользнула выше, к плечу, к щеке… Они подались навстречу друг другу. Алекс сжала его запястье — словно боялась, что он вырвется и отступит. Они поцеловались — жадно, страстно. Он притянул ее к себе, вбирая тепло ее тела, чувствуя ее руки у себя на спине, вдыхая запах ее волос. И, пересилив себя, отстранился. — Не могу. — Боишься поцеловать меня? — Алекс заглянула ему в глаза. — Мы ведь оба этого хотим. Или нет? — Да. Да, я хочу. Но этого не будет. — Почему? Почему? Зачем противиться очевидному? У нас ведь совсем мало времени. Он не мог найти слов для объяснения. Не мог и думать об этом, даже наедине с собой, даже в самые мрачные моменты. — Я потерял одного человека, — прошептал Бен. — Близкого человека. Недавно. Она закусила губу и вздохнула. Погладила его по голове. — Я видела кольцо. Он закрыл глаза. Медленно кивнул. — Хочешь поговорить об этом? — Она умерла. — Как ее звали? — Ее звали Ли. — Как это случилось? Бен поднял голову. — Ее убили. Произнесенные вслух, слова прозвучали приговором, окончательным и бесповоротным, и его снова объял ужас от осознания того, что все кончилось и ничего уже не поправить и не изменить, что это навсегда. Перед глазами снова раскручивалась та жуткая сцена, бесконечно повторяющийся ролик-кошмар. Черное лезвие ножа… вот оно падает… пронзает… погружается глубже… Ее последний взгляд. Ее последние, предсмертные слова, которые — он знал — пребудут с ним до конца дней. Он глубоко вздохнул. — Она погибла из-за меня. Ее убил тот, от кого я должен был ее защищать. Я не сумел ее защитить. Он вернулся и отнял ее у меня. Он долго молчал. Потом прошептал: — Мне не хватает ее. Мне так ее не хватает. Алекс положила руку ему на плечо. — Не ты ее убил, Бен. И ты не должен нести на себе это бремя. Он покачал головой. Боль нарастала изнутри, но он заставил ее отступить. — Я виноват. Виноват почти так же, как если бы убил ее сам. Каждый день я прошу у Господа прощения за то, что не помешал этому случиться. Но Он, кажется, не слушает. Да, наверное, и никогда не слушал. Бог отвернулся от меня. Очень-очень давно. — Не говори так. Бен взял ее за руку и мягко сжал пальцы. |
