|
Он даже не отдавал себе отчета, куда бредет. Другие мысли бились в голове. «У моего ребенка уже никогда не будет отца». «Гребаный убийца!» «Да проклянет тебя Бог, если ты сможешь и дальше жить с этим на совести». Слова эти, словно кинжалы, втыкались в мозг. Бен шел, отчаянно стараясь не слышать их, забыть. Выйдя из города, он оказался на берегу, у причала, под которым лениво покачивались на волнах несколько рыбацких лодок. Он спустился по крошащимся каменным ступенькам и пошел вдоль воды по мягкому, горячему песку. Берег заворачивался дугой, и впереди уже растянулся вдаль, до самого горизонта, густой лес. Наконец он прислонился к камню и бросил под ноги пакет. Закрыл глаза. Силы ушли, осталась пустота. Его захлестнуло отчаяние. Перед глазами стояло лицо Чарли. В голове кричал голос Ронды. Она права. Чарли погиб из-за него. Он втянул его в это дело, пообещав, что все будет легко и просто. «Почему ты так решил? Когда что-то бывает легко и просто? Уж ты-то должен это знать. И вот теперь Чарли мертв». Пот щипал лицо. В горле пересохло, страшно хотелось пить. Он нагнулся и потянул за шнурок, которым перевязали пакет. Среди обугленных лохмотьев нашелся телефон, но ему нужна была фляжка. Пальцы нащупали что-то твердое. Только это была не фляжка, а Библия. Та, в кожаном переплете, с обгоревшими уголками. Он посмотрел на нее и отшвырнул в песок. Снова засунул руку в мешок. На этот раз ему действительно попалась фляжка. Он отвернул крышку и с жадностью припал к горлышку. Теплое виски обожгло язык, но эффект проявился почти мгновенно. Напряжение ослабло. Но не сильно. Он закрыл глаза и вздохнул, а когда открыл, то увидел лежащую на песке Библию. Поднял ее, подержал в руке, потом встал. Каждое движение отдавалось болью в шее и плече — раны еще не затянулись, и швы с трудом удерживали расходящиеся края. Вертя в руках Библию, он подошел к воде. Странно, что жизнь повернулась именно так. Теперь перед ним открылось несколько путей, и выбор зависел только от него. Он так старался уйти подальше от неприятностей и проблем и обрести наконец покой. И разве это так много, хотеть стать обычным человеком, стоять в стороне от всего, вести простую и счастливую жизнь. Вот что значила для него Библия. Но беды и несчастья не отпускали, они, как всегда, тащились за ним, наступая на пятки, куда бы он ни пошел. Наступит ли этому конец? Или выхода нет? В этот миг он понял одно: нет и не будет. Так определила ему судьба. Таково его назначение. Накатившая с тихим шорохом волна нежно коснулась его ног и неспешно отступила. «И где был Бог?» Он посмотрел в ясное голубое небо. — Где Ты? Крик эхом отскочил от скал и разнесся над берегом. Ответ не пришел. «Ну еще бы». Нет и не будет. Он был один. Гнев, ярость и отчаяние, копившиеся последние часы, тихо бурлившие внутри, вскипели и перехлестнули через край. Он размахнулся и швырнул Библию далеко в море. Она описала высокую дугу на фоне чистого неба и на мгновение замерла в верхней точке, словно решила остаться там навсегда, но потом закувыркалась, трепеща страницами, и упала с тихим плеском в воду, ярдах в двадцати от берега. Бен повернулся, еще раз приложился к фляжке и пошел дальше. Он шел бесцельно, куда глаза глядят, чувствуя горячее волнение в груди. Вдалеке, у самого моря, к скалам прилепилась кучка домишек. Ветер принес голоса. Какие-то люди спускались к нему по вырубленным в камне ступенькам. До них было сотни две ярдов, но Бен знал, что если продолжит идти в том же направлении, то встретится с ними. А быть сейчас с кем-то не хотелось. Он повернулся и пошел назад, к манящей зеленью сосновой роще. |
