Дэймон Найт. Последнее слово
Думаю, первым словом было: «Ай!». Какой-то пещерный человек, пытаясь придать более хорошую форму одному камню другим, ударил себя по большому пальцу — и вот, пожалуйста. Язык. Мне становиться плохо от всех этих бесполезных фактов. Ну вот, например, первый пес. Думаю, он был необычайно смышленым, но трусоватым волком, который заставил людей бросить ему объедки. Ранний человек, к слову, сам не отличался огромной смелостью. Затем, человек и волк обнаружили, что могут охотиться вместе, в своей трусоватой манере, и вот: Домашние животные. Надо отметить, что тогда я был слабым, в те первые пары сотни лет. Когда я понял, что Человеку нужен более сильный надзор, множество важных событий произошло. В то время я был молодым, ну, скажем так: начинающим падшим ангелом. Будь я старше и опытней, история пошла бы по совсем другому пути. Я появился сидящим на камне на берегу Нила, рядом с молодым египтянином и его женой. Они выглядели мрачно; уровень воды повышался. Неподалеку был голодный шакал, и тут я подумал, что если отвлеку их, то он станет для них не очень приятным сюрпризом. — Достаточно высоко для вас? — спросил я, указывая на воду. Они строго посмотрели на меня. Я стал похожим на человека настолько, насколько это было возможно; но иллюзия не была бы полной без большого покрывала, которое не соответствовало времени года. Мужчина сказал: — Было бы лучше, если бы она вообще не поднималась. — Мне странно слышать это, — ответил я. — Если бы она не поднималась, то ваши поля не были бы такими плодородными, не так ли? — Так, — сказал мужчина. — Но еще, если бы она не поднималась, мои поля были бы моими полями, — он показал на то место, где вода смывала изгородь. — Каждый год мы с моим соседом спорим о границах, а в этом году с ним живет его двоюродный брат. А он — большой и мускулистый человек, — продолжил мужчина, начав рисовать линии в грязи. Эти линии меня очень насторожили. Сумериане, там, на севере, недавно открыли искусство письма и я до сих пор испытываю шок. — Жизнь — это борьба, — сказал я мужчине. — Ешь или будь съеденным. Пусть выиграет сильный, а слабый падет. Похоже, человек не слушал. — Если бы был способ, — говорил он, смотря на рисунки, — чтобы можно было восстановить ограду в том же месте где она была… — Глупости, — сказал я. — Ты плохой мальчик, не следует такое говорить. Подумай, что бы сказал твой старый отец? Что́ было хорошо для него… Все это время женщина молчала. Она взяла палку из рук мужчины и теперь с интересом ее разглядывает. — Но почему нет? — сказала она, показывая на линии в грязи. Мужчина грубо нарисовал очертания своего поля, а камень обозначал угол. И тут шакал напал. Он был тощим и выглядел отчаянно, а его пасть была полна острых желтых зубов. Палкой, которую она держала, женщина ударила шакала по морде, после чего тот убежал, жалобно воя. — Черт, — произнес я, захваченный врасплох. — Жизнь — это борьба… Женщина сказала грубое слово, а мужчина двинулся ко мне со странным блеском в глазах, поэтому я ушел. И что вы думаете? Когда я вернулся во время следующего наводнения, они уже измеряли поля веревками и шестами. Опять трусость — мужчина не хотел спорить о границах полей с кузеном своего соседа. Еще одна случайность и на тебе. Геометрия. Если бы я только отправил медведя туда, где человек впервые проявил любопытство… ладно, поздно мечтать. Время вспять не повернешь. Но я многому научился, пока время шло. |
