Я был испуган и ответил почта сердито:

— А какая вам разница? Вы же все равно собираетесь умереть в ближайшее время!

— Но мы умрем так, как хотим, землянин, и тогда, когда захотим. Возможно, ты, человек, не можешь этого понять. Это вопрос гордости. Закат древнейшей расы Марса будет таким же прекрасным, каким был рассвет.

Он отвернулся и кивнул головой — и без слов ясно: это означало «убейте его».

Я увидел, как они поднимают свое странное оружие.

5

Следующая секунда показалась мне вечностью. Я успел подумать о многом, но ничего хорошего в голову не приходило. Умереть в этом проклятом месте, где нет ни единого человека, где даже похоронить меня будет некому!..

И тут Дуани кинулась ко мне и обвила меня руками.

— Вы все только и думаете о смерти и великих вещах! — закричала она. — У всех у вас есть пары, кроме самых старых! А каково мне? Даже поговорить не с кем! Я так устала бродить в одиночестве по улицам и думать о том, что скоро умру! Можно я возьму его себе, хоть ненадолго? Я разделю с ним свою воду, я же говорила!

Так на Земле дети просят за беспризорную собаку. А как сказано в одной древней книге, «живой пес лучше мертвого льва». Я надеялся, что они позволят ей сохранить мне жизнь.

Так они и поступили. Рул бросил на Дуани взгляд, исполненный усталого сочувствия, и поднял руку.

— Подождите! — обратился он к тем, кто поднял оружие. — Я придумал, чем этот человек может быть нам полезен. У нас осталось так мало времени, что жаль терять даже малые его крохи, а мы должны постоянно следить за машиной. Пусть чужак выполняет за нас эту работу. К тому же человеку для жизни нужно очень мало воды.

Они обдумали это. Некоторые начали спорить — их волновало даже не то, что мне достанется их вода, а то, что человек вторгся в Шандакор в его последние дни. Корин говорил то же самое. Но Рул был очень стар, Кисточки на его ушах стали бесцветными, как стеклянные нити, время изрезало лицо многочисленными морщинами и оставило в награду горькую мудрость.

— Да, если это человек из нашего мира. Но перед нами землянин, а люди с Земли станут новыми правителями Марса, такими же, как мы когда-то. И на Марсе их будут любить не больше, чем нас, потому что они такие же чужаки. Нет ничего страшного в том, что он увидит наш конец.

Это их удовлетворило. Думаю, они подошли так близко к концу, что им все уже было безразлично. По одному и по двое все стали покидать комнату. Они и так. уже потеряли слишком много времени и спешили вернуться к тем чудесам, которые ждали на улицах. Несколько мужчин продолжали держать меня под прицелом, пока другие принесли драгоценные цепи вроде тех, что носили все рабы в этом городе. Они надели оковы на меня, и Дуани рассмеялась.

— Пойдем, — сказал Рул. — Я покажу тебе машину. Мы вышли из комнаты и начали подниматься вверх по винтовой лестнице. В стенах зияли узкие амбразуры — выглянув в одну из них, я. понял, что нахожусь на нижнем этаже той самой высокой башни с шаром наверху. Должно быть, меня отнесли обратно в башню, когда я сбежал от Дуани с ее смехом и камешками.

Я взглянул на ярко освещенные улицы, безмолвные и великолепные, и спросил у Рула, почему нет призраков в башне.

— Ты видел наверху шар с кристаллическими стержнями? — Да.

— Мы находимся в тени его ядра. Должно быть какое-нибудь убежище, где мы могли бы взглянуть в глаза реальности. Иначе пропадет смысл грез.

Крутая лестница шла все вверх и вверх. Цепь на моих лодыжках музыкально позвякивала. Несколько раз я спотыкался об нее и падал.

— Ничего, — сказала Дуани, — Ты скоро привыкнешь.