— Нет, на клавишах. У нас уже достаточно гитаристов.

— Жаль. — Она подняла с пола футляр акустической гитары и поставила его на соседнее кресло. — Не возражала бы играть в группе.

Я уставилась на гитару.

— Зачем она тебе?

— Решила отказаться от виолончели.

— Что? Но ты же в прошлом году заняла первое место!

— Да, но виолончели... — Долгий вздох. — Они требуют слишком сложной инфраструктуры.

— Они что?

Она вздохнула; говоря, она передвигала тарелки на своем подносе.

— Для них нужна инфраструктура. Большинство виолончельных произведений написаны для оркестра, А что такое оркестр? Почти сотня музыкантов плюс все эти мастера, которые создают инструменты, содержат их в исправности, и еще целая куча народу, чтобы построить концертный зал. И чтобы платить за все это, нужно, чтобы каждый год тысячи зрителей покупали билеты, нужно вести переговоры с богатыми жертвователями, добиваться правительственных грантов... Вот почему оркестры есть только в по-настоящему больших городах.

— Эй, Эллен? Ты живешь в по-настоящему большом городе. Ты же не собираешься уехать на Аляску или еще куда-нибудь?

Она покачала головой.

— Нет. Но что, если большие города больше не работают? Что, если невозможно собрать вместе столько людей без того, чтобы все развалилось? Что, если...

Голос Эллен сошел на нет, она снова оглядела кафетерий.

Я проследила за ее взглядом. Помещение было по-прежнему заполнено всего на две трети, многие столы стояли целиком незанятые, и никакой очереди на раздачу. Как будто ни у кого в расписании не значился А-ланч.

Это начало всерьез тревожить меня. Куда, черт побери, все подевались?

— Что, если время оркестров прошло, Перл?

Я фыркнула.

— Оркестры существуют на протяжении столетий. Они часть... ну, не знаю... цивилизации, наверно.

— Да, цивилизации. В этом вся проблема... — Она бережно прикоснулась к футляру гитары. — Меня так достало повсюду таскать эту большую виолончель — словно мертвое тело в гробу. Захотелось чего-нибудь попроще. Чего-нибудь такого, на чем можно играть у костра независимо от того, существует цивилизация или нет.

По спине пробежал озноб.

— Что произошло с тобой этим летом, Эллен?

Она посмотрела на меня и после долгой паузы сказала:

— Папа ушел от нас.

— Вот дерьмо! — Я вспомнила то время, когда развелись родители. — Мне правда очень жаль. Типа... он оставил твою маму?

Эллен покачала головой.

— Не просто оставил. Видишь ли, кто-то укусил его в метро, и он... стал другим.

— Укусил его?

В памяти всплыли доходившие до меня слухи, что крысы распространяют что-то вроде бешенства, что на улицах сейчас попадаются люди, похожие на Мин, всегда голодные и всегда в темных очках.

Она кивнула, по-прежнему поглаживая гитарный гриф.

— По крайней мере, я все еще стипендиат и могу переключиться на гитару до того, как...

— Но ты же замечательная виолончелистка. И пока не можешь махнуть рукой на цивилизацию. В смысле, Нью-Йорк по-прежнему никуда не делся.

Она кивнула.

— В основном. Еще есть концерты, и занятия, и бейсбол. Но это, типа, как на «Титанике»: спасательных шлюпок хватает лишь для пассажиров первого класса. — Она оглядела зал. — Поэтому, увидев, что кого-то нет, я невольно задаюсь вопросом: может, эти пассажиры уже покинули тонущий корабль? И потом пол начинает накреняться, палубные кресла скользят мимо.

— Ммм... Ты о чем?

Эллен устремила на меня взгляд прищуренных глаз.

— Здесь что-то происходит, Перл. Спорю, твои друзья уже в Швейцарии или другом месте вроде этого.

— Они в основном просто закончили школу.