Не хотелось, чтобы от меня странно пахло. В ясности своего чесночного кайфа я надела черные очки и посмотрела в зеркало, спрашивая себя, куда я направлюсь сегодня ночью.

Некоторые вещи типа чаев и настоек Лус делали меня лучше, более скучной и здравомыслящей. Другие, типа пения с группой Перл, вытаскивали изнутри меня изумительного зверя и взывали к огромным созданиям под землей. Это было все то же старое балансирование — как далеко можно зайти с мальчиками, со спиртным, с походами в опасные места, — но многократно усиленное, до такой степени, что сама земля содрогалась.

Я пока не была уверена, что именно собираюсь дать Мосу. Обе половины меня страстно хотели увести его под землю, но я чувствовала, что у них разные идеи насчет того, что делать с ним там.

Я сгрызла еще один зубок чеснока и прополоскала рот еще одним глотком текилы, просто на всякий случай.

Ступени скрипнули... Мос.

Я встала, подошла к двери и приложила к ней ухо. Он был еще в самом низу и медленно поднимался. Мой жаждущий слух слышал все, что происходило в доме: сердцебиение Макса в соседней комнате, низкий ровный храп папы; мама уже не читала в постели — я не слышала перевертывания страниц. Тишина, если не считать медленных, осторожных шагов на лестнице и шороха остывающего дома.

Зомби выписывал восьмерки вокруг моих ног.

— Не мурлычь, — прошипела я. — Мама может услышать.

Я прижалась к двери щекой, сунула нос в трещину. Принюхалась.

Но не почувствовала запаха Моса — он был еще слишком далеко внизу. Я принялась считать удары сердца, дошла до тысячи, прижала ладони к двери, надавила на нее и застонала. Даже блестящая Перл поднималась по лестнице не так медленно.

В конце концов, он добрался до верхнего этажа, и я почувствовала его запах, нервный и неуверенный.

И голод.

Я улыбнулась.

Когда он отодвигал засов, легкая вибрация прошла через дерево в мою жаждущую кожу.

Я отступила на шаг, испытывая головокружение. Быть спасенной прекрасно, но в тысячу раз лучше, когда это делает Мосси.

Дверь приоткрылась совсем чуть-чуть.

— Мин?

До меня донесся запах дыхания аппетитного Моса.

Я не отвечала, просто стояла за дверью, чувствуя тепло Зомби у ног. Казалось, сам воздух звенит и трепещет.

Дверь еще немного приоткрылась.

— Минерва?

— М-о-о-ос, — пропела я.

— Господи!

Его лицо появилось в щели, сияющее в свете свечи; на нем с невероятной скоростью сменяли друг друга самые разные выражения.

Я протянула руку, погладила его по щеке и лизнула собственные пальцы. Судя по вкусу, Мосси сильно нервничал.

Он прошел в комнату, беззвучно затворил дверь и закрыл глаза.

— Господи, Мин! Тут чертовски трескучие ступени.

Я засмеялась. Его куртка была застегнута не доверху, я просунула под нее руку и прижала ладонь к его груди. Сердце билось просто восхитительно. Если бы он не дышал так тяжело, я могла бы расслышать, как струится по жилам теплая кровь.

«Выбрось из головы эти грязные мысли», — выбранила я себя.

— Ты приехал.

Он открыл глаза. Улыбка облегчения заставила его лицо сиять еще ярче.

— Да.

Я вытащила руку из теплого гнездышка его куртки.

— Никто не слышал тебя. Расслабься.

Мосси кивнул, но не расслабился нисколько. Выражение его лица читалось, как открытая книга: напряжение трансформировалось в возбужденное волнение. Пальцы дрожали, глаза округлились при виде моего облегающего черного платья и туфель на высоких каблуках.

— Ты принарядилась.

Я улыбнулась.

— Ну, мы идем в не совсем обычное место, знаешь ли.

Он растерянно оглядел себя: футболка под кожаной курткой, джинсы.

— Я не думал... В смысле, сейчас же два утра.

— Ш-ш-ш, Мос.