— Но... это же не взаправду? — спросила Перл.

— Взаправду. У вас есть час. — Астор Михаэле взглянул на часы. — Неплохая мотивация?

Некоторое время мы сидели в молчании, увеличенные фотографии крыс таращились на нас. В комнате витало чувство вины, как если бы мы вместе совершили какое-то ужасное преступление.

— Может, это такая ирония? — спросила Алана Рей.

— Ммм... Не думаю, — ответила Перл.

— Дерьмо! — сказал Мос — Что будем делать?

Перл, внезапно рассердившись, повернулась к нам с Мосом.

— Я знала, что мы должны придумать название, пока нас было трое, еще на первой репетиции. Теперь все гораздо сложнее!

— Эй, послушай! — Я вскинул руки. — В тот день я предложил, чтобы мы назвали себя «Б-секции». Чем плохо? — Мос и Перл просто неотрывно смотрели на меня в упор. — Что? Не помните? «Б-секции»?

Перл перевела взгляд на Моса и снова на меня.

— Да, помню. Но мне было неприятно объяснять, что названия групп, базирующиеся на музыкальных терминах, — все эти «Фа-диезы», «Обертоны», «Магнитофонные ленты», — в сущности, какие-то увечные, ни о чем не говорящие.

Мос пожал плечами.

— А я просто подумал, что ты шутишь, Захлер. В особенности во множественном числе. Глупо.

— Во множественном?

— Ну да. С добавочным «и» на конце. Как будто мы какая-то группа пятидесятых типа «Роккетс»[21] или чего-то в этом роде.

Минерва захихикала.

— «Роккетс» — это кордебалет, Мос. У них длинные, вкусные ноги.

Ладно, может, она еще не совсем нормальная.

— Не важно, — сказал Мос. — Я не хочу быть группой во множественном числе. Потому что если мы «Б-секции», то, что такое каждый из нас? Б-секция? Привет, я Б-секция. Вместе я и мои друзья — много Б-секций.

Минерва снова захихикала, а я сказал:

— Знаешь, Мос, что угодно звучит глупо, если говорить это много раз подряд. Какую замечательную идею ты предлагаешь?

— Не знаю. Что угодно конкретное, лишь бы не во множественном числе. — Он пнул ногой стол Астора Михаэлса перед собой. — Например, «Стол».

— «Стол»? — простонал я. — Это же просто гениальное название группы, Мос. Гораздо лучше чем «Б-секции». Давайте поднимемся наверх и заявим, что хотим быть «Столом».

Мос закатил глаза.

— Это же просто пример, Захлер.

Я снова обмяк на кожаной кушетке. Я хорошо представлял себе, что будет дальше. Классический Мос-вето. Всякий раз, когда мы решали, какое кино смотреть, Мос никогда ничего не предлагал, это должен был делать я, а он лишь говорил: «Нет», «Не интересно», «Мура», «Это мы видели», «Субтитры плохие»...

Перл наклонилась вперед.

— Ладно, ребята, не стоит паниковать.

— «Паника»! — воскликнул я. — Мы можем называться «Паника»!

— Уж лучше быть «Столом», — пробормотал Мос.

— Перестаньте! — сказала Перл. — Одно предложение за раз. Недели две назад у меня возникла одна идея.

Мос стремил на нее свой типичный вето-взгляд.

— И что это?

— Как насчет « Безумие против здравомыслия»?

— Перл, дорогая, — заговорила Минерва. — Тебе не кажется, что это, типа... подчеркнуто?

Она смотрела на Алану Рей, не замечая, что все остальные смотрят на нее.

— Это не о нас, — ответила Перл.