Сурен Цормудян. Последние пассажиры
1. - Интересно, почему на всех плакатах они одинаково красивые и с равнодовольными харями? – Клим смотрел на изображение миловидной девицы, рекламирующей какую-то мазь, слегка наклонив голову. Видимо оттого, что плакат этот висел криво на частично осыпавшейся стене. - Странный вопрос, - хмыкнул повернувшийся на его голос Жиган. – Они же взгляды привлекают. На курочек этих все смотрели. И мужики, и женщины и дети даже. Да чего ты уставился-то на шмару эту? Помоги лучше. - Ну что ты там копошишься? - Стеллаж этот сдвинуть помоги. Неудачно он опрокинулся, падла. Все что на нем было накрыл. – Жиган кряхтел, поддевая под конструкцию кусок арматуры и тщетно пытаясь приподнять. Клим поставил керосиновую лампу на пол. Лицо девушки с плаката снова погрузилось во мглу. - Мы вообще где? Ты так и не сказал. – Проворчал высокий плечистый тридцатипятилетний Клим. Бывший учитель ОБЖ. Его темные густые волосы были спрятаны под банданой, сделанной из материи цвета-хаки, которую он нашел в аптечке внутри разбитого ОМОНовского бронетранспортера. - Универсам «Пятерочка». Я тут бывал частенько. Тут консервы до черта должны быть под этим стеллажом. Я помню. - Ты же вроде на Алтайской жил. Каким ветром сюда заносило на окраину? Там что ли магазинов мало? - А я тут презики покупал, - Жиган усмехнулся, однако его густая рыжая борода и полумрак, слабо освещаемый тусклым светом керосиновой лампы, не позволили его улыбку разглядеть. - А чего не у себя? - А если жинкины подруги какие засекут? Да ей доложат? Вот ведь глупость вышла бы. Я покупаю резинки со вкусом клубники, а она это дело, - Он демонстративно покачал кулаком у своего лица, - Не любила совсем. Вот и вскрылась бы моя порочная связь на стороне. – Он снова усмехнулся. - Тамара у тебя хорошая была, мир ее праху. Чего же ты гулял от нее? - Да потому и гулял, что она это дело не любила совсем. - А что, это самое главное? – Клим поморщился. - Нет, конечно. Не самое главное. Потому я скрывал и спалиться боялся. Потому и разводиться не хотел с Тамарой и когда врезали по аэропорту, и я понял что весь персонал тамошний, и она в том числе, испарились, то убивался, наверное, год. Любил я ее. Но вот какая штука. Была у меня машина. Бэха семерка. Классная тачка. Но пробки, мать их. И купил я себе еще и мотоцикл. Ну не мотоцикл а малолитражку эту… Для которой категория вообще не нужна. В офисе смеялись. Мол, не солидно. Я им говорю, валите в задницу. Вы три часа добираетесь до дома на своих чемоданах тонированных, а я тридцать минут. И к жене успевал. И к любовнице. Мопед удобно. А семерку свою я любил больше. Понимаешь о чем я? - Мы ведь о человеке говорим, а не о машине. – Клим в очередной раз поморщился. - А иди ты тоже в задницу, - махнул рукой Жиган. – Зануда. Помоги, давай. Рассвет скоро. Валить надо, а у нас рундуки пустые. - Оружие нам добыть надо. Или так и будем света белого стрематься да в норе своей шкериться? - Не так просто это, добыть стволы. Все поразбирали отморози выжившие. Сам ведь знаешь. Только если отжать у кого-нибудь. Надо вылазку на бандюг сделать. - Ага. Они нас из своих стволов и положат неспрося фамилии. - Слышь, педагог. Я что-то не пойму тебя. То ты говоришь, что оружие добыть надо. То ты очкуешь. - Так с умом надо… - А я тупить не предлагал. А ну поднажми. Н-ну!!! И ррраз!!! Иииии… От… зараза. Нехотит… - Да не осилим вдвоем. Да и втроем, сомневаюсь. Нам всем идти надо было. - А кто берлогу сторожить будет?- Фыркнул Жиган. - Ну, оставили бы Родьку… - Ребенка? В своем уме-то? - Ну, моряка. - Я ему не доверяю. Мутный он. - Да ему никто не доверяет. Молчит, все время исподлобья смотрит. |
