Эпилог

На всякий случай всегда держите в холодильнике непочатую бутылку шампанского. Иногда «всякий случай» — это как раз бутылка шампанского, оказавшаяся в холодильнике.

— Бетси, с этими тремя дамами вы встречаетесь до обеда, а с этими двумя — после… Но поскольку вы обедаете с мистером ОʼХаром, этим двум я назначила на полчетвертого — разумеется, если вы не против, — игриво подмигнула Поллетт. — Сможете посидеть подольше. Ну, вы понимаете. Ха-ха-ха-ха! А еще штук десять я вообще вычеркнула, от греха подальше. Не знаю, чему они смогут научить…

Я посмотрела на стопку резюме, которую она передала. К верхнему резюме был приклеен листок со следующей надписью крупными буквами: «На фото как парень — может, это Саймон, а не Симона?! Сомнительное происхождение. 3/10».

— Так за что ты их вычеркнула?

— Ну там — одежда, внешний вид… Слишком большого о себе мнения. Я сначала хотела вписывать все прямо в резюме, но потом вспомнила, что вы говорили про листочки. — Она почесала нос. — Надо же соблюдать приличия.

— Спасибо, Поллетт, — сказала я.

Приличия хотя и медленно, но все же входили в нашу жизнь.

Я возглавляла Академию всего месяц, а казалось — целую вечность. Буду откровенной. Сказать, что нам было нелегко подняться после той жуткой публикации, — все равно что ничего не сказать. Первые два дня я до сих пор вспоминаю как кошмарный сон. Звонили какие-то «доброжелатели» и, сопя в трубку, излагали свои «предложения», вокруг Академии кружили фотографы… В общем, если бы не трогательная Анастасия, которая сказала, что надо уговорить ее папашу перекупить ту злосчастную газетенку — в смысле, купить ее вообще, как очередной бизнес, — «чтобы посмотреть своим глазом на тетку, которая написала все это вранье», то мне впору было бы повеситься.

Надо отдать должное нашим студенткам. Все три были неподражаемы, когда во вторник появились на Хафмун-стрит в надвинутых на глаза шляпах и темных очках на пол-лица. Весь их вид красноречиво говорил: «Не смейте нас фотографировать!» И тем не менее двое папарацци и скучающий деятель от литературы устроили из-за них настоящую потасовку. Фактически состоялось реальное практическое занятие на тему «Как хорошо получаться на фотографиях папарацци».

Венеции с ними не было. Она «залегла на дно» или, по уточненному диагнозу Клемми, решила «сидеть дома и ждать, пока мамаша сторгует ей Макса Клиффорда».

— А мне ее жалко, — сказала Дивинити.

Разговор происходил в кабинете казначея, где мы с Марком пытались разобраться со звонками о возврате денег и прочими вопросами (можно сказать, все было не так уж плохо, учитывая процентное соотношение звонков от лиц, желающих поподробнее узнать про курс «Как выйти замуж за миллионера»).

— Венецию? А вот мне нисколечко не жалко! — Клемми откинула волосы, которые после вмешательства Лив напоминали не о зловещем черном вороне, который вьется над полем битвы, а, скорее, о мирной городской вороне. — Даже если у тебя большие проблемы с баблом — это не повод выходить за старого толстого торговца оружием.

— Почему? Если есть связи — могла бы сама торговать оружие, — сказала Анастасия. — Двойной выгода.

— А вы можете ей помочь? — жалобно спросила Дивинити, глядя на меня своими карими глазищами. — Хотя бы позвонить, дать совет? Мне кажется, мисс Буканан вряд ли станет что-нибудь делать для нее, по крайней мере сейчас.

— Помогать Венеции? Ты что, больная? — возмутился Марк, отрываясь от своей цифири.