Но еще больше настроение королю портил оставленный в столице Джефферсон, который сообщал, что обстановка ухудшается, народ неспокоен, и чем быстрее армия вернется в Альбург или же туда долетит весть о безоговорочной победе над мятежниками, тем лучше. У старого полицейского генерала было много недостатков, однако склонность к истерикам среди них не числилась, а значит, отправленные в северные провинции войска не справляются, и необходимо как можно скорее продемонстрировать силу. Подавить мятеж и тем развязать себе руки для успокоения северян.

Генрих вернул адъютанту бинокль, взял свою трость и распорядился:

— Карту!

Он прекрасно представлял оставшийся до Зюйдбурга путь, однако расстеленная на земле карта добавляла импровизированному совещанию внушительности. Пригорок, полуразрушенный мост, засевшие на той стороне пулеметчики — при желании можно было представить пороховой дым, идущие в атаку войска и крики «Ура!». Героический, если вдуматься, эпизод, придворные художники наверняка отразят его в величественной картине «Форсирование Касы».

— Между Касбриджем и Зюйдбургом около четырехсот лиг. — Кончик королевской трости последовательно указал на один город, на второй, а после прочертил путь. — Железная дорога и Южный тракт идут параллельно, серьезных препятствий нет… Сколько времени уйдет на починку моста?

Алистер придал физиономии недоуменное выражение. Махони пожал плечами.

— Двое суток, — негромко доложил Роллинг.

— Это ваше предположение?

Король хотел немного осадить наемника, чтобы остальные офицеры не чувствовали себя совсем уж дураками, однако вышло только хуже.

— Спросил у местных инженеров, как только узнал, что мост поврежден, — сообщил Роллинг. — Сначала они просили четыре дня, но я рассказал, что во время войны саботажников принято вешать, и они согласились с тем, что работы можно ускорить.

Махони и Алистер стояли, будто оплеванные.

«А ведь Роллинг, несмотря на чин, всегда был самым незаметным из всех армейских офицеров, — подумал Генрих. — И вот, на тебе: вешать саботажников. Волей-неволей пожалеешь, что Заграте не приходилось воевать».

С тех пор как захлопнулись Вечные Дыры и люди стали путешествовать между мирами на цеппелях, межпланетные войны практически сошли на нет: ни одно государство Герметикона не было в состоянии построить флот вторжения нужного размера. Да и не собиралось строить, потому что все помнили попытки захвата Бахора и Хансеи, закончившиеся позорным бегством остатков посланных войск. Генералы герметиконских армий проанализировали те события и сделали правильный вывод: в мелких и бедных мирах война способна принести успех, в крупных — никогда. А потому Заграта, с ее сорокамиллионным населением, чувствовала себя в безопасности.

В результате королевская армия, даже самые лучшие ее части, была начисто лишена боевого опыта — подавление мелких бунтов не в счет, — а у офицеров, обучавшихся в престижных лингийских и каатианских военных академиях, отсутствовала боевая жесткость, которую с такой легкостью и такой естественностью продемонстрировал Роллинг. Да и не подкрепленные постоянным применением навыки постепенно терялись.

— Мы перейдем Касу по Старому мосту и двинемся на юг, — медленно произнес Генрих, внимательно глядя на сосредоточенных офицеров. — С собой я возьму бронетяги, импакто и кавалерию. Полковник Роллинг, полковник Алистер, начинайте выгрузку войск.