Вернувшись в зал, выпив немного шампанского и станцевав один танец, Илларион извинился:

— Я оставлю тебя, Анжела, но ненадолго. Если хочешь, мы можем уехать отсюда вместе.

— Нет, завтра у меня здесь съемка… У меня, кстати, здесь номер, улыбнувшись, произнесла девушка. — Только не в этом корпусе, а в другом — там, где поселили всех журналистов.

Илларион, извинившись, удалился. А через десять минут он уже был на улице. Темнота ему была на руку. Перебираясь с одного балкона на другой, Илларион оказался на соседнем балконе номера, где жил Галкин-младший.

Аркадий после очередной ссоры с отцом пометался по номеру, затем упал в кресло и, зло матерясь, сжал голову руками. Охраны в комнате не было, они стояли за дверью в коридоре. Дважды Аркадий открывал дверь. Он был зол. Дважды обращался к охранникам, требовал принести бутылку коньяка, но охрана безмолвствовала, на замечания и просьбы Галкина-младшего не отвечала.

Выбраться из номера Аркадий не мог.

— Чтоб вы все сдохли, мерзавцы и холопы! — крикнул он охранникам.

Охранник повертел пальцем у виска:

— Совсем мозги отпил, — прокомментировал он выкрики Аркадия.

Галкин-младший сорвал с себя пиджак, бросил на кровать очки, рубаху. Ему было плохо, чертовски болела голова, хотелось выпить. Алкоголя в номере не было. Он вспотел так сильно, что майка прилипла к телу.

«Надо принять душ, переодеться. Я позвоню отцу, попрошу, чтобы он отпустил меня, позволил уехать с этого долбаного форума, где я абсолютно не нужен».

Он вошел в ванную.

Илларион слышал, как хлопали двери в номере.

— Пора! — сказал он сам себе и, проделав немыслимый, почти акробатический трюк, оказался на балконе. Дверь в номер была полуоткрыта. Пальцем толкнув дверь, Илларион проскользнул в номер.

Он слышал окрик Галкина-младшего:

— Я буду принимать душ. Если отец спросит, скажете, я моюсь.

— Мойся, мойся, — произнес про себя Илларион и, когда услышал шум воды, проскользнул в номер.

Быстро осмотрелся. Вытащил из-за спины пистолет «ТТ» и, держа его в руке, подошел к кровати, поднял подушку и сунул оружие под нее. В обойме было два патрона.

«Думаю, что этого, мерзавец, тебе хватит!». Перед тем, как положить пистолет, Илларион тщательно протер его. Теперь он знал: его отпечатков нет на пистолете. Таким же сложным способом он перебрался на соседний балкон, спустился этажом ниже и уже через пятнадцать минут, вальяжно куря и пьяно пошатываясь, двигался по коридору к стеклянной двери, ведущей на лестницу. По этой лестнице он спустился в зал. Уходя из номера Галкина-младшего, он погасил свет.

Еще через десять минут он уже был на улице, стоял и смотрел на окна апартаментов Галкина-младшего.

Наконец там зажегся свет.

«Значит, ты помылся. Молодец, — подумал Илларион, вытаскивая из кармана трубку мобильного телефона, а из другого кармана маленький плоский диктофон. А сейчас я тебя, мерзавец, немножко огорчу», — он набрал номер.

Аркадий Галкин в это время стоял у зеркала, завернутый в махровую простыню, и смотрел на свое отражение. Зазвенел телефон.

— Отец звонит. Сейчас я с ним поговорю. Опять буду паинькой, — злясь, проговорил Аркадий. Подошел к телефону, снял трубку:

— Это я, — сказал Аркадий.

— А это я, — ответил Забродов.

— Кто это — ты?

— Илларион Забродов. Мою фамилию, надеюсь, ты слышал?

— Ты еще жив? — процедил сквозь зубы Аркадий, вновь обливаясь потом, холодея от страха.

— Как ты можешь догадаться, пока еще жив.