Коля Маленький бросил на него уничтожающий взгляд и уже собрался было что-то ответить, но неожиданно передумал и набросился на Степу Шарунина:

— Ты-то чего молчишь, как божья коровка? Над нами тут измываются, власть свою, видишь ли, показать хотят, а ты только глаза таращишь?

— А я что? — растерянно ответил Степа Шарунин и с явным облегчением прибавил: — Раз надо, так что ж…

— Надо, надо, — не унимался Коля Маленький. — А сам небось рад-радешенек! Бочком, бочком — и в сторонку.

Но тут за Шарунина, как всегда, вступился Илья Куклев. Он не любил, когда придирались к этому безответному парню.

— Хватит тебе! — хмуро оборвал он Колю Маленького. Дело бригадир говорит. Резец и тот заточить как положено не умеешь. Красней потом за тебя.

Коля Маленький собрался было ответить, но Николай решительно пресек назревавшую ссору:

— Пойдешь на занятия. Все! В конце концов мы же только, посмотреть идем. Главное еще впереди. Навоюешься.

И Коля Маленький решил в предвидении этого главного подчиниться суровой действительности.

— Хорошо, я пойду, — с угрозой проговорил он. — Я вам подарю этот третий разряд, будь он неладен. И не надо аплодисментов!

Ни на кого не глядя, он направился к двери.

Вслед за ним двинулся и Степа Шарунин.

— Ну, пора и нам, — как можно спокойнее сказал Николай, взглянув на Тарана, Бориса и Илью Куклева. В их глазах он прочел плохо скрытое сочувствие к ушедшим и с теплотой подумал: «Хорошие все-таки собрались хлопцы, дружные».

Вся четверка молча вышла на улицу.

Идти было недалеко. Сразу же за углом начиналась улица Славы, и где-то посередине находился нужный дом.

Неторопливой походкой, словно гуляя, ребята вскоре подошли к новому дому, сложенному из больших желтых плит песчаника.

Пройдя вдоль фасада, они свернули в ворота и оказались в просторном дворе. За стеной высокого кустарника виднелись красные шляпы деревянных грибов на детской площадке. Оттуда неслись ребячьи голоса.

Около одного из подъездов виднелся спуск в подвальное помещение, туда указывала нарисованная на стене красная стрела, а рядом висела небольшая табличка.

— Вон он где, красный уголок, — толкнул Николая Илья Куклев.

— Вижу.

Они не спеша обогнули двор. С другой стороны его ограничивали небольшие деревянные домишки.

У дверей были вкопаны длинные скамьи. На одной из них дремал старик в толстой фуфайке и шапке-ушанке, на другой сидели две девушки, о чем-то оживленно переговариваясь, и с любопытством посматривали на незнакомых парней.

Ребята все так же неторопливо спустились в подвал.

Помещение красного уголка состояло из двух комнат. В первой, большой комнате было сооружено некое подобие сцены, но легкий ситцевый занавес оказался наполовину оборванным. Вдоль стен аккуратно стояли стулья, некоторые с поломанными спинками и сиденьями. На стене висели обрывки плакатов.

В углу, на столике, стояла радиола с отбитой крышкой. Пол был чисто подметен. Видно, кто-то пытался по возможности навести здесь порядок.

Ребята внимательно огляделись, потом прошли во вторую комнату. Она оказалась маленькой, душноватой, без окон. Здесь картина разгрома была еще более разительной. На круглом столе лежала гора разбитых пластинок. В одном углу были свалены поломанные стулья, в другом сметены в кучу истоптанные и изорванные газеты, журналы, брошюры.

Николай чувствовал, как в груди накипает злоба. Кто посмел здесь так бесчинствовать?

Ребята настороженно оглядывались по сторонам.

— Ну, это им так просто не сойдет, — процедил сквозь зубы Илья Куклев.