|
Видимо, молодежи повезло чуть больше, чем тем, через чьи тела мне приходилось перешагивать. А вот Хокк, к сожалению, не повезло. Да, снова. Не зря девчонка так убивалась над ее неподвижным телом. Не зря едва не захлебывалась слезами и выла в голос: моя напарница уже не дышала. И ауры над ее телом не было. Больших ран, впрочем тоже. Амулет в кармане куртки, насколько я мог видеть, оказался разряжен. А за новым она, конечно же, не пошла. И даже камень души, если я не ошибаюсь, эта ненормальная не надела, потому что он наверняка вступил бы в конфликт с тем амулетом, который я ей дал.
Хокк… эх, Хокк… ну как ты могла так оплошать? Почему ты снова выбрала смерть, а не жизнь?! И почему рискнула остаться с Триш, прекрасно зная, что первый же поход на темную сторону ее попросту ослабит, а тебя гарантированно убьет?! Я сжал челюсти и отвернулся от бездыханной напарницы. А потом увидел сидящего на коленях, сгорбившегося на телом Триш Йена, и тоска резанула по сердцу с новой силой. Фолова бездна… И эта, похоже, нарвалась. На груди девчонки зияла такая рана, словно оттуда сердце вырвали. Скорее всего, вместе с храмовым камнем. А без этого у нее не осталось ни единого шанса – не успевшая нырнуть во временное вместилище душа просто отлетела. Да. Похоже, что насовсем. Но резануло больше не это, а помертвевшее выражение на смертельно бледном лице друга. Его остановившийся, такой же помертвевший взгляд, на дне которого плескалось подступающее безумие. И некогда темные, а теперь абсолютно седые волосы, которые легонько трепал летний ветерок, словно пытаясь отвлечь Норриди от всецело поглотившего его отчаяния. При виде убитого горем друга у меня перехватило дыхание. Совсем как тогда, когда я… тогда еще дурной и ничего не понимающий в жизни сопляк… увидел проклятую заметку в газете. Прости, Йен… И вы, девчонки, простите. Я не успел вам помочь. Не пришел. Не услышал. Хотя понятно, почему я не принял вашего зова. Монетка Хокк умерла в тот самый момент, когда магичка перестала дышать. А Йен… со смертью Триш ему, разумеется, стало не до меня. Он попросту сгорел. А вернее, уже остыл. Тогда как неосторожно призванная им Тьма медленно, но верно пожирала изнутри его душу, в которой больше не осталось ничего, кроме отчаяния. С тяжелым сердцем отвернувшись от впавшего в магический транс, теперь уже одаренного… скорее всего, ненадолго… друга, я переступил через очередное тело, в котором с немалым трудом опознал знакомого мага Смерти из команды герцога, и опустился перед отцом Иолом на колени. При моем приближении жрецы одновременно встрепенулись. Чудом не растерявшие заряд «камушки», которые двое из служителей держали в ладонях, едва не выстрелили в меня какой-то гадостью, но я не обратил на них внимания. Просто взял безвольную руку старика и тихонько ее сжал в надежде, что душа святого отца находится не так далеко, как мне показалось. – Артур? – едва слышно повторил отец Иол и слепо зашарил по округе второй рукой. – Это ты, брат? – Я, святой отец. Что произошло? – Мы не удержали сферу… не смогли… прости меня за твоих друзей… – Как вы могли ее не удержать? – подавив рвущийся наружу рык, спросил я. – Кто нас предал?! – Не злись, брат. Это не твоя вина, – едва слышно прошептал старик. – Это я не подумал. И я забыл… – О чем?! – Когда вы ушли, мы не смогли сразу закрыть щель в куполе, – тихо признался один из светлых жрецов. – Наверное, он ждал этого… наблюдал из-за засады и, как только представилась возможность, тут же атаковал. – Он – это кто? – с трудом взял себя в руки я. – Палач… – прошептал отец Иол. |
