— Мне выстрелили в ногу, не в голову. Она, кстати, на месте?

— Нога? На месте, конечно. А ты ее не чувствуешь?

— Чувствую. Но не хотелось бы никаких неприятных сюрпризов.

Говорить оказалось ужасно утомительно, но он попросил еще воды. Роджер помог ему попить из пластикового стаканчика, хотя большая часть стекла ему по щеке в ухо.

— Тебе кучу всего вытащили из ноги, — сообщил Роджер. — Тебе повезло, что артерии не пострадали, и доктор сказал, что задет только край правого яичка, хотя он и не считает, что это важно в твоем возрасте.

— Большое спасибо, — сказал майор.

— Еще ты порвал связки в левом колене, но операция в данном случае необязательна, поэтому они сказали, что все либо заживет само, либо ты можешь встать в очередь на операцию, и ее сделают примерно через год.

Роджер наклонился и, к удивлению майора, сжал его руку и поцеловал его в лоб.

— Все будет хорошо, пап.

— Если ты меня еще раз так поцелуешь, я решу, что ты врешь, и на самом деле я в хосписе, — проворчал он.

— Ты просто меня напугал, — сказал Роджер и принялся складывать газету, словно смущенный таким проявлением чувств. — Ты всегда был незыблемым столпом… и вдруг ты старик, опутанный какими-то трубочками. Ужасно.

— Мне еще ужаснее, — ответил майор.

Он поколебался, прежде чем задать вопрос, ответ на который, возможно, ему не хотелось знать. Мысль о том, чтобы снова уснуть и оттянуть момент, была ужасно соблазнительной. Должно быть, все плохо, подумал он, раз здесь больше никого нет. Он попытался сесть, и Роджер нажал на стене какую-то кнопку, после чего спинка кровати поехала вверх.

— Я хочу знать, — начал он, после чего словно подавился. — Я должен знать. Абдул Вахид спрыгнул?

— Учитывая, что он выстрелил в моего отца, я бы не огорчился, — сказал Роджер. — Но, судя по всему, он бросился к тебе, когда ты упал, и успел тебя схватить. Это было опасно — ветер, скользкая земля. Какой-то парень, Брайан, бросился сверху на Абдула, а потом пришел кто-то еще с веревкой, и вместе они вытащили тебя и нашли носилки.

— Так он жив?

— Жив, но, боюсь, у меня для тебя плохие новости, — сказал Роджер. — Я хотел сказать позже, но…

— Амина умерла? — спросил майор. — Это его невеста.

— А, которую проткнули? Нет, с ней все в порядке. Они все сейчас у нее, в женском отделении.

— Все — это кто?

— Миссис Али, Абдул Вахид и этот малец, Джордж, который постоянно стреляет у меня монетки для автомата, — пояснил Роджер. — Потом там еще чья-то тетя — Норин, по-моему — и родители Абдула. Там собралась половина Пакистана.

— Жасмина там? — переспросил майор.

— Когда ей удается от тебя оторваться, — сказал Роджер. — Когда я сюда приехал вчера ночью, ее пытались от тебя увести, и с тех пор я никак не могу от нее избавиться.

— Я собираюсь попросить ее выйти за меня замуж, — отрывисто сказал майор. — Что бы ты об этом ни думал.

— Тебе нельзя волноваться. Яичко еще на вытяжке.

— Что-что на вытяжке? — спросил чей-то голос, и майор покраснел, увидев, как к нему подходит улыбающаяся Жасмина в нежно-желтой тунике и шароварах. Волосы ее были влажными, и от нее пахло карболовым мылом и лимоном.

— Вы наконец съездили домой и приняли душ? — спросил Роджер.