Мы будем гулять под сенью деревьев и прислушиваться к звукам осеннего леса.

Полиция во главе с детективом-опоссумом обшаривает лес у озера. Им хочется отыскать мальчиков, которых забрала Мамочка. Они считают, что за долгие годы их количество могло достигнуть шести. Сказать точно довольно затруднительно, ведь дети действительно, бывает, теряются. В основном это были мальчишки из неблагополучных семей или сироты. Мамочка старалась выбирать тех, о пропаже которых никто не заявит. Что же касается Девочки с фруктовым мороженым, то вокруг нее такой шум поднялся потому, что у нее были родители.

Вполне возможно, что мальчиков когда-нибудь найдут. А пока я надеюсь, что они покоятся с миром под зеленым лесным пологом в объятиях ласковой земли.

Поздно вечером мы с Мраком-Оливией, наверное, вздремнем на диване, глядя на большие грузовики. С наступлением темноты они выходят на охоту. Меня на миг охватывает тревога – ощущение такое, что кто-то коснулся затылка мокрым листком. Мрак-Оливия большая, и сил ей не занимать.

Ну что же, день стоит прекрасный, пора завтракать. Когда мы проходим мимо гостиной, я заглядываю в дверь и несколько мгновений любуюсь новым ковром. На нем целая радуга цветов – желтый, зеленый, розовый, пурпурный, бронзовый. Он мне очень нравится. Старый голубой, думаю, после ухода Мамочки можно было выбросить в любой момент. Странно, что подобная мысль ни разу не пришла мне в голову раньше, до всех этих событий.

Мы проходим на кухню. Пока мы нашли только один продукт, который нам всем по душе. Иногда мы сообща съедаем его на завтрак. Когда мы чем-нибудь занимаемся, я неизменно описываю, что делаю, чтобы все запомнили. Записывать рецепты мне больше ни к чему.

– Поступаем следующим образом, – говорю я, – берем из холодильника свежую клубнику, моем ее в проточной воде и кладем в миску.

Мы смотрим, как ягоды поблескивают в лучах утреннего солнца.

– Ее можно выложить на кусок ткани, чтобы она немного подсохла, – продолжаю я, – а можно дождаться, когда эту работу проделает солнце. Это как захотим.

Раньше я разрезал каждую ягоду на четыре части тупым ножом, потому что ничего острого в доме не было. Но теперь держу в специальной подставке на кухонной стойке набор поварских ножей.

– Это называется доверием, – говорю я, орудуя одним из них, – некоторым из нас в этом отношении надо очень многому научиться. Понимаете, о чем я говорю?

Похоже, это как раз то, что Лорен называет «папочкиной шуткой».

Когда лезвие рассекает ягоду, на его боках отражается красная мякоть. От клубники исходит запах сладости и земли. Я чувствую, как некоторые внутри меня ерзают в предвкушении удовольствия.

– Чувствуете аромат?

Орудуя ножом в непосредственной близости от пальцев, мне приходится соблюдать осторожность. Я больше не отдаю свою боль другим.

– Так что клубнику мы режем как можно тоньше, а потом поливаем бальзамическим уксусом, который должен быть выдержанным и густым, как сироп. Теперь берем три листика базилика из вазона на подоконнике, режем на узкие полоски, вдыхаем запах и добавляем их к клубнике с бальзамическим уксусом.

Это хоть и рецепт, но звучит порой как заклинание. Мы несколько минут выстаиваем блюдо, чтобы смешались вкусы различных ингредиентов. А сами тем временем размышляем, любуемся небом или просто остаемся собой.

Почувствовав, что все готово, я говорю:

– Теперь мажем полученную пасту из клубники, базилика и бальзамика на кусок хлеба.

Тот пахнет выпечкой и пряностями.

– И посыпаем сверху молотым черным перцем. Пора идти на прогулку.

В небе и на деревьях полно птиц. В окружающем нас воздухе потоками льются их песни, угасая вдали. Лорен тихо вздыхает. Солнце своим теплом согревает нашу кожу.