Привести к победе нынешнего обитателя Белого дома было, разумеется, в тысячу раз труднее. При обсуждении его кандидатуры один из хозяев “Силиконовой долины” заметил Этвуду, что можно было подыскать и более достойную фигуру. На что Этвуд, защитивший докторскую диссертацию по истории XIX века, сослался на мнение английского государственного деятеля и ученого Джеймса Брайса, который сто лет назад путешествовал по Соединенным Штатам. Брайс крайне удивлялся, что в президенты США так редко выбирают заслуживающих того людей. Со времени отцов-основателей Штатов, привел Этвуд большую цитату из книги Брайса “Американское содружество”, “среди президентов не было никого, за исключением генерала Гранта, чье имя осталось бы в памяти потомков без ссылки на то, что он занимал эту должность; и никто после Линкольна не проявил редких и замечательных качеств, сидя в президентском кресле. Они замечательны лишь тем, что смогли подняться так высоко, будучи явными посредственностями”.

Цитата была убедительной, и собеседник Этвуда возразил только в том смысле, что за сто лет американские посредственности, избираемые в президенты, стали еще более посредственными. Этвуд не был согласен с такой оценкой президента. С точки зрения Этвуда, выбран человек, который смог обратить в свою пользу самое мощное оружие воздействия на среднего американца-телевидение. По существу, это был первый президент телевизионной эры.

Конечно, за годы президентства он здорово порастратил свой кредит в глазах избирателей, не выполнив ни одного из предвыборных обещаний. Но в “Мерит фаундейшн” были уверены, что смогут гарантировать победу.

Доктор Этвуд только что вернулся в Вашингтон из “Силиконовой долины” (рождество он хотел провести в Калифорнии с ее теплым и мягким климатом, но не получилось). Хозяева “Силиконовой долины” готовы были поддержать президента в новой избирательной кампании. Но обусловили свою поддержку осуществлением некоторых перемен в Вашингтоне.

Сенатору Плиммеру пришлось оторваться от ужина, чтобы подойти к телефону. По словам его жены, звонивший настаивал на разговоре непосредственно с сенатором, которому он должен сказать кое-что очень важное. Держа в руке салфетку, Плиммер взял трубку.

— Добрый вечер, сенатор. Вы меня узнали, разумеется. Это Фред.

— Да, — сказал Плиммер упавшим голосом. — Что от меня требуется?

На том конце провода раздался короткий смешок.

— Я рад, что на этот раз мне не пришлось растолковывать вам что к чему. Нам надо встретиться, сенатор.

— Где и когда?

— Завтра, когда вы поедете играть в теннис. Я зайду в вашу кабину. Спокойной ночи, сенатор.

Плиммер бросил телефонную трубку, будто она жгла ему руку.

Он так и думал, что его не оставят в покое.

Первый разговор с Фредом состоялся накануне выступления Плиммера в сенате, после которого президент перестал ему звонить. Фред прямо сказал, что у него в руках все видеопленки, записанные покойной Джози. Деньги ему не нужны, но поговорить с сенатором он готов.

Плиммер сказал жене, что идет прогуляться, и вышел на улицу. Фред пригласил Плиммера в свою машину и при свете карманного фонарика продемонстрировал несколько кадров из тех, что сняла Джози, потом объяснил, чего хотят от Плиммера. Торговаться не приходилось. Плиммер сразу узнал Фреда и понял, что имеет дело не с обычным шантажистом. Во время предыдущей избирательной кампании Фред руководил отставными сотрудниками ЦРУ (“Или они не были отставными? — подумал Плиммер. — Бог их знает”.), которых за глаза именовали “группой давления”. Похищенные у президента Грайнза материалы — Плиммер видел пачки этих бумаг: секретные документы Совета национальной безопасности, меморандумы Белого дома по вопросам экономической политики, проекты административно-бюджетного управления — использовались Дугласом и Хобсоном не только для составления речей с жесткой критикой политики Грайнза.