|
Глокта не мог исключить ни одной возможности. Он ясно различал шаги с обеих сторон. Узкие улочки. У него не было ни малейшего представления, как далеко его увели. Он задыхался в мешке, хрипел и кашлял. «Сердце колотится, холодный пот градом. Волнующая картина. Даже пугающая. Что им может быть нужно от меня? Если людей похищают прямо на улице, то явно не для того, чтобы порадовать, накормить сластями или нежно расцеловать. А жаль. Я знаю, для чего похищают людей. Очень хорошо знаю». Несколько шагов вниз, и носки его ботинок беспомощно скользнули по ступеням лестницы. Потом стук захлопнувшейся тяжелой двери. Опять шаги, отдающиеся эхом под сводами выложенного плиткой коридора. Еще одна дверь хлопнула, закрываясь. Он почувствовал, как его без церемоний бросили на стул. «Ну вот, теперь все выяснится, к лучшему или к худшему». Мешок неожиданно сорвали с головы, и Глокта прищурился, когда яркий свет ударил ему в глаза. Белая комната была слишком ярко освещена, чтобы чувствовать себя уютно. «Мало кто лучше меня знает такого рода мрачные комнаты. С этой стороны стола все выглядит еще уродливее». Кто-то сидел напротив него. «Какая-то расплывчатая фигура». Он закрыл один глаз и пристально вглядывался вторым, пока зрение не пришло в норму. — О, — пробормотал он. — Вот так сюрприз. — Надеюсь, приятный. — Ну, это мы увидим. Карлотта дан Эйдер изменилась. «Я бы сказал, ссылка пошла ей на пользу». Ее волосы снова отросли — не как прежде, конечно, но достаточно для того, чтобы сделать очень красивую прическу. Синяки вокруг горла поблекли, остались лишь едва различимые отметины в тех местах, где ее щеки покрывала короста. Она сменила холщовую тюремную робу предательницы на дорожный костюм обеспеченной женщины и выглядела в нем весьма привлекательно. Драгоценности сверкали на пальцах и в ожерелье вокруг шеи. Она казалась такой же богатой и благополучной, как в то время, когда они с Глоктой впервые встретились. И точно так же улыбалась. «Улыбка игрока, придержавшего козырную карту. И как же я не догадался? Никогда не надо делать хороших подарков. Особенно женщинам». Рядом с ней, под рукой, лежали ножницы. Острые маникюрные ножницы состоятельной женщины. «Но они вполне сгодятся, чтобы вспороть человеку подошву, расширить ноздри, а также подрезать уши. Не торопясь, один кусочек за другим». Глокта осознал, что ему очень трудно отвести взгляд от этих блестящих маленьких лезвий, посверкивающих в ярком свете ламп. — Помнится, я наказывал вам никогда не возвращаться, — произнес он, но его голосу недоставало обычной суровости. — Да, вы говорили. Но потом я подумала: почему бы нет? У меня есть активы в городе, и я не хочу от них отказываться, и кое-какие выгодные дела. Она взяла маникюрные ножницы, отрезала еле заметный заусенец в уголке своего великолепно отточенного ногтя на большом пальце и сдвинула брови, рассматривая результат. |
