В небольшом помещении модуля, называемого по старинке кабинетом, сидели за столом трое мужчин и одна женщина. Мужчин Артем знал, потому что работал с ними, женщину видел впервые.

— Знакомьтесь, — сказал директор ФСБ Вильям Смехов, сухолицый, с ежиком темно-русых волос, сероглазый, внимательный; чем-то он напоминал Артему бывшего начальник УВР Володю Калаева. — Артем Ромашин, этик-юрист. Камелия Дельмар, координатор Интерпола.

Артем коротко поклонился, отметив несомненную «южную» красоту женщины, по всей видимости — испанки. Поздоровался с мужчинами, пожав им руки, сел напротив представительницы Интерпола.

— Начинайте, Камелия, — кивнул Смехов.

Он был моложе Ромашина на семнадцать лет, но занимал кресло Директора по праву, проявив себя как исключительный организатор и аналитик при разработке планов гашения многих межгосударственных конфликтов. Фамилия Смехов ему не шла, однако Артем не знал ни одного знакомого сотрудника Службы, кто способен был пошутить на этот счет.

— Мы встревожены, — заговорила Камелия Дельмар по-английски. — Исчез выпущенный на свободу преступник. Мы объявили всеземной розыск, однако никаких результатов не добились.

— Кто преступник? — спросил Артем, уже догадываясь, о ком зашла речь.

— Ульрих Хорст.

Ромашин встретил взгляд Кирилла Бондаря, выражавший сомнение и вопрос. Понять начальника группы «Соло» было легко: совсем недавно они уже говорили о Хорсте, осуждали решение Европейской Комиссии по помилованию и прогнозировали рост негативного фона в криминальной среде.

— Мало того, с момента исчезновения бывшего заключенного, — продолжила Камелия Дельмар, — произошло пять нападений на известных в прошлом людей. Все они погибли. В том числе — Брайан Маккормик, бывший полковник Погранслужбы, ставший опекуном Ульриха Хорста.

В кабинете стало совсем тихо.

Смехов выключил звуковое сопровождение рабочего стола, и лишь бегающие по столешнице огоньки и короткие бланк-сообщения, предназначенные только директору ФСБ, напоминали о занятости этого человека.

Начальник Управления внутренних расследований Майкл Хоук, сидевший рядом с Артемом, тихо произнес:

— Мы в курсе. И наши юристы возражали против решения комиссаров ЕСИН освободить Хорста. Почему вы не сообщили нам сразу о его исчезновении? Ведь прошло три дня, не так ли?

Камелия посмотрела на директора, и он негромко сказал:

— Их можно понять. Была поднята на ноги вся кримполиция Европы. Они считали, что легко найдут беглеца и заставят жить как законопослушного гражданина. Но вы не знаете главного. Час назад было совершено нападение на Вилора Лапарру. Он чудом остался жив.

Снова кабинетом завладела тишина.

— В принципе, — добавил Смехов после паузы, — это уже по нашей части. Начинаем работать. Майкл, коллеги готовы дать нам все материалы, связанные с делом Ульриха Хорста. Начните сразу с режима «на уши».

Хоук кивнул. Режимом «на уши» в среде профессионалов Службы назывался императив «обнуление тревоги», приводящий защитную систему человечества в состояние боевой готовности.

— Второе: у меня нет полной информации по делу НЕСПАСЕ. Есть результаты?

Сидящие в кабинете мужчины переглянулись.

Артем догадался, что Смехов заговорил об этом намеренно, чтобы затронутая тема подействовала на координатора Интерпола. Обычно подробности работы ФСБ не выходили за стены учреждения.

— Европарламентарии готовят законопроект, запрещающий агентам спецслужб всех рангов пользоваться сетью метро на территории Европы, — заговорил Хоук невозмутимо. Он тоже не понял намерений директора, но с ходу поддержал его, не раскрывая способа, с помощью которого были добыты сведения.