Жизнь, оказывается, могла быть и прекрасной.

И человек его не съел!

Малыш радостно вскочил.

На пол упала шерстяная шаль. Грубая сероватая шерсть, дырка на дырке, но всё-таки настоящая шерсть. Человек укрыл его!

Так вот почему его ноги не были ледяными. Он задумался, зачем человеку нужно было его укрывать. Может, с насморком он был бы не таким вкусным?

Человек уже проснулся и возился с тлеющими углями. Чем-то похожим на маленькую лопатку он запихнул несколько углей в металлический шар с отверстиями, в середине которого уже лежала солома и мелкие сухие ветки.

Это занятие показалось малышу непомерной нелепостью, то есть как раз подходящим для человека.

Он ограничился тем, что молча протянул человеку шаль.

— Оставь её себе, — пробормотал человек, — ночью тебя трясло.

Он прицепил дымящийся металлический шар к шесту, который примостил себе на плечо.

— Я иду в земли Далигара, — отрывисто бросил человек. — Это наверху, на плоскогорье. Говорят, вода стекает оттуда вниз и там ещё есть возделанные поля.

Молчание. Маленький эльф пытался понять смысл всей этой информации.

Может, по правилам людской вежливости ему в ответ тоже нужно назвать место, куда он шёл?

Жаль только, что он никуда не шёл. Он просто брёл как можно дальше от места, где находился раньше и которого больше не существовало. Не то чтобы этого места совсем не было, оно было, но погребённое под болотной грязью и гнилыми листьями.

— Ты что, язык проглотил? Или тебе его мыши сгрызли?

— Здесь нет мыши, ваше превосходительство, — ответил малыш.

Наконец-то он вспомнил человеческое слово для уважительного обращения! На уважение лучше не скупиться, тем более что его человек казался совершенно сумасшедшим.

— Это называть собака, ваше превосходительство, и если он грызть мой язык — здесь быть кровь… — терпеливо и с почтением начал объяснять он, но человек перебил его:

— Ладно, ладно, хватит.

Человек пристально посмотрел на него и глубоко вдохнул, качая головой. Наверное, он был болен и не мог нормально дышать.

— Кто знает, может, разум и волшебство проявятся позже. Как, например, вырастают зубы мудрости.

— Что-что, ваше сиятельство? — переспросил малыш, обеспокоенный словом «зубы».

Эх, знать бы только, какое у людей самое правильное слово для уважительного обращения!

— Это зубы, которые вырастают позже всех остальных, — человек широко раскрыл рот, показывая их.

Идея была — хуже некуда. Малыш снова ударился в плач.

— Ты обещать, ты не есть меня, ваше величество, — всхлипывал он.

Человек снова глубоко вздохнул. У него точно была какая-то дыхательная болезнь.

— Что ж, обещание есть обещание, — весело подтвердил он, — ничего не поделаешь, теперь я не могу тебя съесть.

Он щёлкнул пальцами собаке и направился к двери. Маленькому эльфу стало грустно. Рядом с человеком, непредсказуемым и сумасшедшим, было всё-таки лучше, чем одному, совсем одному, когда вокруг до самого горизонта нет никого, кроме тебя. Может, у человека даже был ещё один кусок кукурузы. Как ночная темнота постепенно заволакивает вечернее небо, так и сердце маленького эльфа переполнилось тоской…

Дверь была простая, из грубо отёсанных и плохо сбитых между собой сосновых досок, но висела на крепких бронзовых петлях.

— Похоже на хижину охотников или торговцев шкурами, — задумчиво сказал человек, рассматривая дверь, — а не простых углежогов.