— Я бы мог сразу догадаться, — прошептал Валдай.

— Надеюсь, теперь, когда вы получили ответ, мы можем продолжить?

— Полагаю, не стоит. Я знаю свою биографию. Уверен, что по роду своей деятельности, а также в силу звания и занимаемой должности вы тоже ее знаете. Так зачем же тратить драгоценное время и вспоминать о том, что мы оба знаем?

— Неплохой ответ, — признался Лимонов. — И все-таки мы не можем оставить без внимания некоторые страницы вашей биографии. Особенно те из них, что приходятся на девяносто пятый и девяносто шестой годы, когда в Москве произошли четыре громких убийства. И это за два года! А если придерживаться более точной датировки, то всего за год и два месяца. Потому что первое убийство произошло у Сандуновских бань в октябре девяносто пятого, а последнее — в начале декабря девяносто шестого на Бережковской набережной. И вот какая странная штука получается! По методу работы, способу исполнения и прочим деталям преступления просматривается один и тот же почерк. Во всяком случае, в четырех убийствах. Но вполне возможно, что таких случаев было значительно больше.

— Зачем вы об этом мне говорите? — как ни в чем не бывало спросил Валдай.

Лимонов пристально посмотрел на собеседника. Он прекрасно понял, с какой целью авторитет задал такой вопрос.

— Затем, что за три месяца до первого убийства вас освободили по амнистии. Случайность или закономерность? Давайте попробуем разобраться. На сегодняшний день доподлинно установлена причастность к тем четырем убийствам киллера из Раквере. И еще. — Генерал сделал паузу, чтобы акцентировать внимание собеседника на своих следующих словах. — По всем четырем случаям в деле появились доказательства вашей связи с киллером из Раквере. Странно, не правда ли? Правда, доказательства пока еще только косвенные. Но при желании дело можно хоть завтра отправить на доследование и как следует покопаться.

— Что вы такое говорите? Не смешите меня.

— Хотите, чтобы я назвал вам номера счетов, на которые переводились деньги, и банки, которые осуществляли переводы? — Лимонов резко повернулся к собеседнику и уставился на него широко открытыми глазами, полными решимости и напора.

Криминальный авторитет был уверен, что никакого компромата на него нет и не может быть. И Лимонову пришлось блефовать. Обман, сопровождаемый решимостью и напором, подействовал на Валдая. Но Лимонов понимал, что этого недостаточно для опытного третейского судьи криминального мира, каким был Валдай.

— Я не стал бы вызывать вас на встречу, если бы у меня на руках не было козырей, — произнес Лимонов. Да, я знаю о счетах, знаю о банках. Я также знаю, что вы не являлись непосредственным заказчиком. Но я могу доказать, что все заказы прошли через ваши руки как через третейского судью. Впрочем, оставаясь в стороне, вы регулярно получали свой процент от сделки. Вы строго контролировали ситуацию и устанавливали равновесие между криминальными группировками, не позволяя какой-либо из них стать ведущей. Подкупами и прочими задабриваниями вас неоднократно пытались перетащить на свою сторону то одни, то другие. Но вы удержались от соблазна. Хотя, если эти сведения проникнут в печать и станут достоянием широкой общественности, думаю, от вашей былой репутации останется лишь воспоминание. Или вы так не считаете?

— Перестаньте иронизировать! — нервно взмахнул рукой Валдай, словно пытался порвать невидимые нити, прочно удерживавшие его рядом с этим человеком. — Я не желаю больше слушать о прошлом. Говорите, что вам нужно.

— Да, у меня есть небольшая просьба. Услуга за услугу. Я сдам в архив летопись ваших былых подвигов, а вы отдадите мне Комбата, — напрямую ответил Лимонов.