— Олег, тебе не кажется, что ты сейчас занимаешься самоуспокоением? — упрекнул Лимонов приятеля.

Костиков не выдержал его взгляда и виновато потупил взор. Ему нечего было ответить бывшему сокурснику.

— Как только ты получил эту злосчастную кассету, тебе следовало немедленно поставить меня в известность, — наставлял его Лимонов. — Теперь своим необдуманным поступком ты не только поставил выборы под угрозу срыва, но и подвел меня. Что скажет Осиновский, когда узнает, что ты возобновил связи с криминальным миром? Это же было главным условием сделки. Не знаю, Олег, как хочешь, но я должен сказать: «Это был опрометчивый шаг».

— А как бы ты поступил на моем месте? — выдвинул взаимный упрек Костиков. — Кто, по-твоему, знает лучше криминальный мир, как не сами представители этого мира? Кроме того, они умеют хранить чужие тайны. Уж в этом будь спокоен. Вот почему Валдай — моя единственная надежда.

— Возможно, но лишь до поры до времени, — сказал на это Лимонов. — Ни я, ни ты, ни кто-либо другой не может сейчас дать стопроцентной гарантии, что тебя во время встречи с Валдаем не снимали на пленку… Кстати, а где она?

— Я оставил ее Валдаю, — ответил Костиков.

Лимонов разочарованно покачал головой.

— Снова опрометчивый шаг с твоей стороны, — заметил он. — А что если Валдай и не собирается заниматься твоим делом? Что если он найдет на кассету такого покупателя, который выложит сумму вдвое больше твоей?

— Валдай и не собирался заниматься этим делом, — ответил Костиков. — Он сразу предупредил меня об этом. А насчет опрометчивости… Знаешь, тебе это может быть неизвестно, но Валдай давно и довольно успешно справляется с обязанностями третейского судьи в криминальном мире. И вряд ли он на этот раз захочет испортить свою незапятнанную репутацию. С этим в их среде весьма строго.

— Если Валдай не собирается заниматься твоим делом, то тогда кто им займется? — поинтересовался Лимонов.

— Он назвал мне только имя, но я никогда не видел и, надеюсь, не увижу этого человека, — ответил Костиков. — Он отставник, бывший офицер. Валдай сказал, что на него можно положиться. И если этот человек действительно имеет те качества и свойства характера, которые мне описал Валдай, он способен выполнить нелегкое задание.

— Вот как!? И кто же этот удалец?

— Его зовут Борис Рубцов.

— Как ты сказал? Борис Рубцов? — Лимонов не сумел скрыть своего удивления. «Слишком неожиданные повороты в событиях преподносит иногда жизнь», — подумал он.

Костиков удивился:

— Ты с ним знаком?

Стараясь скрыть смущение, Лимонов лихорадочно соображал, стоит ли раскрывать карты перед Костиковым после всех тех дурацких поступков, которые тот совершил за последнее время. Да, он знал майора Рубцова по Афганистану и Чечне. В Афганистане он зарекомендовал себя как настоящий боевой офицер, да и в Чечне он был самым честным и принципиальным. В Афганистане Рубцов командовал десантной ротой. Там его прозвали Комбатом. С тех пор это прозвище к нему так пристало, что многие сослуживцы давно не упоминали его настоящего имени.

— Полагаешь, я обязан знать всех отставников Советской Армии? — постарался уйти от прямого ответа Лимонов. — Я же военный прокурор.

Но его слова показались Костикову неубедительными. Он ощутил неискренность в словах Лимонова.

— Ты его не знаешь? — как будто с упреком переспросил он.

— Возможно, наши жизненные дороги где-нибудь и пересекались, — уклонился от прямого ответа Лимонов.