— Объясните толком, что все это значит? — Комбат не скрывал раздражения. — Сначала вы предлагаете встретиться в клубе в одиннадцать часов дня, но на встречу не приходите. Я торчу здесь целый день как проклятый, впору сойти с ума от всевозможных догадок и предположений. Потом вы приходите и объявляете, что я освобожден условно-досрочно. Получается ерунда. Что происходит, черт бы вас побрал?

— То, что никто не будет подавать на тебя в суд, — ответил Валдай. — Ты как был, так и остаешься свободным человеком. Правда, Бронику, — кивком он указал на адвоката, с которым Комбат так и не имел чести познакомиться, — придется некоторое время попотеть, чтобы состряпать кое-какие бумаги… Но не беспокойся, в этом деле он дока.

— Паша, по традиции следует обмыть удачную сделку, — вдруг предложил адвокат.

— Сделку?! О какой сделке идет речь, черт побери?! — воскликнул Комбат, обращаясь к Валдаю.

— Не цепляйся к словам, — отмахнулся тот, вынимая из буфета бутылку водки «Финляндия». — Главное, что дело решено миром.

— Но я хочу знать, — настаивал Комбат. — В конце концов, я имею на это полное право!

— Зачем тебе знать? Все равно ты ни черта не фурычишь в этом бизнесе. Главным для тебя должен быть результат. А он в твою пользу. Ну пришлось кое-кому уступить, кое-кому заплатить, и нам пошли навстречу, — разливая в рюмки водку, объяснял Валдай. — Давай выпьем за успешное предприятие. — Он сунул в руку Комбата наполненную рюмку, а затем чокнулся с ним.

В тот день Комбат рано вернулся домой. Едва переступив порог комнаты, он рухнул на диван и погрузился в сон.

Он спал весь вечер, всю ночь и половину следующего дня. А через три или четыре дня ему позвонил Валдай и просил срочно подъехать. Когда Комбат появился, он отправил его с адвокатом в прокуратуру. Здесь он снова увиделся с «желторотиком» — тем самым Эдиком-Спидвеем, которого надеялся больше никогда не встретить на своем жизненном пути.

Оказалось, Валдай и его адвокат сумели представить дело так, что от чрезмерной дозы спиртного с амбалом якобы случился сердечный приступ. Комбат выступил лишь в качестве свидетеля этого происшествия. Он так и не узнал, кому и что пришлось уступить, кому и сколько заплатили. И вот теперь, через полгода, Валдай вспомнил о Комбате.

— Ну здравствуй, Комбат, — как давнего друга, приветствовал его Валдай.

Рубцов посмотрел на парней. Он хорошо помнил тогдашнее недоверчивое выражение лиц этих ротвейлеров, преданных своему хозяину. В руке одного он заметил видеокассету. Потом он перевел взгляд на Валдая.

— Здравствуй, — спокойно ответил Рубцов.

— Ты как будто не рад мне.

— Я не баба, чтобы проявлять эмоции. К тому же твой звонок напомнил мне не самый лучший эпизод из моего прошлого. Так что сам понимаешь…

— Понимаю. Незваный гость хуже татарина. Но теперь я здесь, ничего не поделаешь. Или ты меня даже в квартиру не впустишь?

Рубцов стоял так, что загораживал собой весь дверной проем. Он шагнул в сторону, распахнул дверь и пропустил Валдая и его подручных в квартиру.

— Проходи!

— Вот, значит, как выглядит жилище настоящего боевого офицера-десантника! — заметил Валдай.

— Скромная холостяцкая конура без всяких излишеств, — пожал плечами Рубцов.

— Ладно, Комбат. Садись рядом, у меня к тебе серьезный разговор. — Помнишь…

— Помню, — сразу перебил его Рубцов.

Валдай видел, что Комбат понимает, с какой целью он ему понадобился.