– Я пойду впереди – мой дух, а тело останется здесь. Кто сможет, тот пойдет за мной. Кто не сможет, не хочет или боится... Таким лучше не идти.

Спокойный, негромкий голос наставника и шепот томта. Их все труднее различать, они сплетаются друг с другом, как змеи в сезон зова. Все чаще мне казалось, что наставник давно уже молчит, а томта говорит с нами его голосом. Или это ветер говорит. Или песок. Или древний город под песком.

Нас было четверо. Четыре ученика чарутти. Надежда клана и... его проклятие. Мы сидели лицом к наставнику, слушали голос‑рокот – наставника? Томта? Ночи, что подкралась незаметно? – и ждали, когда город древних позовет нас.

Я не заметила, когда это началось.

«Слушайте свое дыхание... слушайте, как бьется ваше сердце... найдите самый спокойный уголок внутри себя... войдите в спокойный уголок... идите... идите... ищите‑ищите вход... входите... идите вниз... вниз... вниз...»

Я все еще слышала слова, голос наставника, но темноты под веками уже не было. Я куда‑то быстро бежала. Или падала?

Ударил томта...

Песок под ногами.

Яркий свет.

Нет теней.

Склон холма и что‑то большое на склоне.

Темно. Опять темно! Чей‑то сдавленный стон справа, тяжелое дыхание. Удар томта. Стараюсь вернуться туда, к холму, дышу ровно и спокойно, как меня учили.

Удар томта. Еще раз...

Склон холма.

Ворота. Лежат на склоне.

...две створки больших ворот. Запертые. На створках рисунок. Странный. Непривычный. Два больших треугольника – по одному на каждой створке – вместе образуют большой квадрат. Каждый треугольник – это ажурное плетение из тонких светлых нитей. Широкая кайма из мелкого ажурного узора и большое треугольное поле, где переплелись цветы, листья, фигурки людей и животных. Все это располагалось на темных воротах и было таким... сияющим, таким... красивым. Самым красивым, что я видела в жизни. В этих рисунках был какой‑то смысл, но я не могла понять его. Я очень старалась, но понять не сумела.

Кашель. Слева от меня кто‑то прочищал горло.

Тяжелое дыхание.

...ворота уменьшаются. Меня уносит от них.

Нет! Не отвлекаться. Дышать ровно и спокойно... ровно и спокойно... ровно... спокойно... спокойно...

Удар томта.

Ворота приближаются... увеличиваются... становятся прежнего размера. Но они изменились: рисунок на створках затерт, почти неразличим, видны только два треугольника, разделенные двумя широкими (в мою ладонь) светлыми полосами. Створки вздрагивают и... не открываются. На них песок, груда камней. Как же мне попасть внутрь?

Темнота.

Удар томта. Дыхание.

Частые удары. Сердца? Томта?

«Дышать ровно и спокойно, – напоминаю себе. – Ровно и спокойно... спокойно...»

Створки ворот вздрагивают. Еще раз. И еще. Песок осыпается с них, камни скатываются. Что‑то толкает ворота изнутри, распахивает их. За воротами темнота.

Темно.

Шаги.

Удар томта.

Ступеньки ведут в темноту. Много ступенек вниз. Истертые посредине. По ним прошли сотни, а может, и сотни сотен ног. Впереди просторная каменная комната. Я вижу ее. Я иду к ней. В комнате темно. Но это темнота вечера, а не ночи. Где‑то должна быть еще дверь или ворота, чтобы уйти из пустой комнаты еще ниже. Мне не надо оставаться в ней. Откуда пришло это знание, почему я верю ему, мне неведомо. Я не останавливаюсь, я иду вперед...

Стон.

Тяжелое дыхание.

Шаги.

Удар томта.

Коридор. Вниз. Вниз и еще вниз. Поворот вправо, потом влево. Я иду по коридору вниз. Он темный впереди и... светлый возле меня. И вот он – выход. Простор! Вокруг меня ночь и простор. А я могу лететь, если захочу. И ночь примет меня и даст крылья. Нет, это не ночь, это вход в большую пещеру. Надо мной нет неба, надо мной только камень. И внизу тоже камень. Много камня.