Тео лежал на спине пресыщенный с весьма самодовольным взглядом на лице, шевеля бровями и напевая веселую песенку, о покрытых глазурью половых органах.

— Ты, как мне, конечно же, показалось, наслаждалась этим.

— Это, мой обожаемый клыкастик — преуменьшение года. Ты уверен, что сыт? Ты, похоже, потратил больше времени на приемлемые действия, чем на обед.

— Я сыт. Я полностью удовлетворен. И истощен физически, — сказал Тео, вяло махнув рукой. Его глаза были закрыты, лицо расслабилось, когда он лежал рядом со мной на кровати восхитительно обнаженный. Я провела пальцем вниз по одному из его бицепсов, заставляя ухмыльнуться сонной улыбкой.

— Тогда подремли, красавчик. Ты, несомненно, достаточно упорно потрудился.

— В самом деле, хотя это был труд во имя любви. И должен признать, ты слегка помогла. — Он зевнул.

— Слегка, ха? — Я ущипнула его за сосок. Он притворно захрапел.

Множество приятных отголосков, что ожили в моем теле, были еще одним напоминанием о невероятных ощущениях созданных нашей любовной близостью. Я нежно обвела контуры его лица, мой палец пригладил разлет его удлиненных, изогнутых бровей, вниз к его высоким скулам и аристократическому носу. Его губы слегка изогнулись, когда я легко коснулась их кончиками пальцев, оставляя меня вновь удивляться, как что-то столь обычное как рот, может подарить так много удовольствия.

— Засыпаю, — сказал он, его голос был полон сна и удовлетворения.

— Ну, так вперед — вздремни. — Я взглянула на часы и вздохнула, слезая с кровати. — Я лучше пойду смыть глазурь и прочие…ээ…остатки, прежде чем мы покажемся на слушании.

— Душ? — Глаза Тео внезапно распахнулись. — Где ты обнаженная, влажная и намыленная?

— Это же так обычно работает душ, — сказала я, остановившись у двери в ванную и похлопав в его сторону ресницами. К моему удивлению (и немалому изумлению), у него обнаружились признаки возбуждения. Я уставилась на его член, взирая, как он зашевелился, утолщаясь прямо на глазах. — Ты это не серьезно. Ты можешь сделать это снова так быстро?

— С учетом надлежащей поддержки и вдохновением, да. — Тео соскользнул с кровати и направился ко мне со знакомым сиянием в глазах. — Я должен сознаться о наличие фантазии или двух об овладении тобой в душе, твоей гладкой как атлас плоти, скользкой от мыла и теплой воды.

Видения, что заполнили мою голову, ошеломили меня на секунду, на самом деле на долю секунды, а потом я бросилась в душ, намереваясь осуществить эротические образы, танцевавшие у меня в мозгу.

Душ был не очень большим, одной из тех кабинок с достаточным пространством для того, чтобы втиснуться нам двоим. Тем не менее, я была намылена и готова для Тео к тому времени, когда он присоединился ко мне полностью возбужденный и наполненный голодом, что, казалось, отдавался эхом во мне.

— Ты липкий, — сказала я между поцелуями, мои руки были заняты намыливанием его груди.

— Это же глазурь, которой ты обмазала меня повсюду, — проворчал он, покусывая мне мочку уха. Его руки тоже были заняты, гладя намыленной мочалкой по моей спине и ниже, к моим ягодицам, прежде чем скользнуть по моим бедрам и направить прямо в мой личный рай. — Все же, я не такой липкий как ты. Ты — грязная, грязная девчонка.

— О, да, — я задыхалась, в то время как его пальцы танцевали мыльный танец, который заставлял меня извиваться перед ним. — Я очень, очень грязная.

— Тогда мне стоит вымыть тебя, — пробормотал он около моего плеча.