И полдесятка граждан в подозрительных, одинаково смешных фуражках.

— Всем привет! — Крикнул им Шкет, приветливо махнув рукой. Штормило его в тот момент — это день такой просто зимний, ветреный, вот и качает прямо ужас, а окно тут побитое всё…

— Ах… — Прокатилось по улице.

Хрясь! — Раздалось практически сразу.

— Шкет,- Штык глянул на окно. Пусто. Осмотрел комнату. Лена сидит, бледная вся, с пакетом на коленях. — Ты где братан?

— Он там. — Ткнув пальчиком, показала Лена в сторону окна.

— Ага? — Штык туда подошёл. Вниз глянул. Отвернулся, широко открыв глаза и качая головой. — Не слабо треснулся бродяга. — Снова выглянул. — Шкет! Шкееет! Поднимайся, давай.

Десятки взглядов устремились вверх, милиция, прохожие — все смотрят, головами качают,про дебошира в ресторане все временно забыли. Вон, один сотрудник по рации кому-то говорит, что совершено убийство — один гражданин, выкинул другого в окно и тот об асфальт себе череп раскроил. Скорую? Не, скорую уже не надо, вон — мозги по снег плывут…

— Ыыыыы! — Завыл мертвец на асфальте. Схватился двумя руками за треснувший череп и с силой его сжал. Хрустнули кости, зажили раны,милиционер чуть рацию не проглотил, несколько прохожих пали временно утратив сознание. Кто-то истошно завизжал и ринулся со всех ног, теряясь в переулках города. — Ууууу!!! — Не унимался оживший мертвец, весь в крови и мозгах. Тут мимо кто-то пробежал — хвать! И как давай его жрать за шею!

— Зооомбиии!!! — Взвыл кто-то. Ближайший к происшествию милиционер, судорожно выхватил пистолет. Но так как служил он очень аккуратно и к обязанностям своим относился крайне трепетно, предварительно расстегнуть ремешок на кобуре бедняга позабыл. Собственно, он его расстёгивал последний раз когда с товарищем, в дымину пьяный, по бутылкам стрелял где-то за городом, где-то года три назад. С тех пор, как получал пистолет, так и сдавал — в неизменном состоянии. А так как в арсенале милицейском, тоже служили очень ответственные, крайне работящие, но, к сожалению, сильно пьющие люди, предохранитель на пистолете, оказался снят.

Грянул выстрел, милиционер завыл дурным голосом и храбро пал, жестоко раненный в ногу, шальной пулей из собственного пистолета.

— Ааа!!! — Закричал мертвец, отбрасывая мёртвое тело несчастного прохожего. Глаза красным горят, на пальцах длинные когти, весь он в крови и мозгах, а по улице метаются люди, визжат шинами машины, вон, несколько уже в здания врезались, одна в милицейскую машину…

— Гы. — Штык повернулся к Лене. Она как раз к окну подошла. Пакет из рук выпал, лицо прозрачное. Живыми красками, светятся только зрачки. — Приколюха, ага? Ну всё, хорош зырить, кино басявое, но ща по нам палить начнут, давай, потопали.

— О боже… — Прошептала Лена, наблюдая за тем, как оставшиеся милиционеры, дрожащими руками, пытаются направить пистолеты на «ожившего мертвеца».

— Пакет не потеряй, там рыбка. Я похавать не успел. — И сиганул в окно. Плащ взметнулся як Бэтмена крылья, приземлился он, выпрямился весь, сказал громко «Гы!» и вдруг исчез, словно тень.

Смазанная такая тень, которая слизнула зомби с улицы и оба они пропали в никуда.

— Мы обречены. Вампиры истребят нас за это безумство. — Прошептала Лена. Она подняла пакет, поставила ногу на подоконник. Взгляд скользнул по улице, напоенный истошным визгом насмерть перепуганных людей, воем шин, рёвом моторов и явственным духом страха, переходящего в смертельное безумие.