Я сел на диван и сделал глоток, а моя рука развернула папку, вытаскивая оттуда лист бумаги.

Клан Орайхо. Состоит из правящего рода, насчитывающего главу самого рода, трёх жён и шестерых детей. Один из младших сыновей, Тацуя Орайхо, которого я убил этой ночью, был первым в моём списке. Всё дело в том, что он любил большую часть своего времени проводить в загородном особняке, где давал волю своему садизму. В документах о нём были даже фотографии того, что он делал… Ублюдок. Больше всего в этой жизни, помимо вреда тем, кто мне дорог, я ненавижу подобных типов. Насильник, садист, убийца, мразь. Ему всего восемнадцать лет и он уже отнял жизни множества людей, которые были для него, как игрушки.

Что ж… Он первый, а далее и весь род. И если мой план пойдёт так, как я запланировал, то я уничтожу их остатки одним ударом. Не только правящий кланом род, но и побочные ветки, а так же тех, кто был принят.

— Каждого, — холодно произнёс я, вспомнив слова, которые прочитал на телефоне ублюдка, а окна в гостиной стали покрываться инеем. — Всех под нож.

Вздохнув, я вернул себе на мгновение потерянное спокойствие и вновь сделал глоток чая, продолжая разбирать информацию. В том, что убийство Орайхо Тацуи могут приписать к роду Казама, я сомневался. Связано это не только с тем, что за родом Норико следят, но и с моим появлением, а так же прикидом. Он не только был выбран мной из-за защиты и лёгкости, но и за похожесть на экипировку клана убийц из Западного Союза. Стоимость подобных людей колоссальна и не каждый клан может себе позволить нанять их, а у Казама сейчас большие проблемы с финансами. В долг им не дают, как и кредит.

Пусть думают, что вмешалась третья сторона, особенно если учесть, что у Орайхо так же есть враги.

Помимо этого клана, существуют ещё два, за которые я примусь следующими.

Клан Аризава и Кумичо. Ублюдки, задачей которых было на политической арене задавить род Казама, оставив Орайхо непричастными. Зачем всё это надо, я не смог понять, но мне плевать. Они умрут. Каждый из них.

В голове вспыли ожоги и шрамы на руках Норико, отчего я сжал в руках кружку и разломал её. Осколки вонзились в ладонь, кровь потекла на стол и белый ковёр, а часть чая попала на бумагу в другой руке.

Каждый раз вспоминая лицо Норико и её шрамы, меня обуревала жгучая ярость и лишь с трудом я держал себя в руках, порываясь просто выжечь каждого на своём пути. Я хочу, чтобы они боялись. Хочу превратить их последние минуты жизни в настоящий ад. Стереть с лиц надежду и хоть какой-то шанс на спасение. И для этого нужно время… Я сделаю так, что Орайхо Бумей будет страдать. Не только из-за того, что воспитал не сына, а ублюдка… Нет… Я хочу, чтобы он ощутил настоящее отчаяние перед тем, как умрёт.

— А потом я сделаю тоже самое с Аризава и Кумичо, — с нотками рыка произнёс я, ещё сильнее сжимая осколки в своей руке и ощущая боль. — Выжгу их души.

« Мой Жнец…» — раздался на грани сознания хриплый смех, который я не слышал в последнее время.

Разжав руку, на которой сразу же появилась печать Регенерации, я смотрел на то, как осколки выходят из кожи, а вслед за этим затягивались и раны.

Медленно повернув голову, я посмотрел на бумажку в своей руке, увидев на ней информацию и фотографию мальчишки, которому было не более четырнадцати лет.