Поначалу, мужчина решил, что это дело рук рода Казама, но после собрания с главами союзных кланов, пришёл в выводу, что подобное невозможно. Казама Керо не смог бы скрыть подобное чудовище от глаз аристократии, а значит это третья сторона, решившая стереть с лица земли всё, что дорого Бумею. И мужчина понимал, что скоро настанет его очередь… Тот, кто захотел уничтожить клан Орайхо желал не просто устранить их, он желал, чтобы они страдали. И у него это получилось… Никогда прежде, Орайхо Бумей не чувствовал такого отчаяния. Его надежда умерла, как и дух воина.

— Пап… — почувствовал мужчина тёплую и маленькую ладонь своей единственное живой дочери. — Я боюсь…

— Всё будет хорошо, Ариса, — слабо улыбнулся Бумей, покрепче сжав её ладошку, будто боясь потерять один единственный лучик своего света.

Небеса продолжали лить свои крупные слёзы, словно чувствуя скорбь вместе с кланом Орайхо. Вот только можно ли называть их теперь кланом? Большая часть людей уничтожена, как и побочные ветви рода. Остался лишь сам глава, дочь и жёны, что более не смогут родить ему детей.

Монахи возводили молитвы богам, провожая умерших в последний путь, а люди, что пришли на похороны, были раздавлены. Их чёрная форма одежды, грязь на земле от дождя и тёмные небеса создавали атмосферу полного отчаяния и безысходности.

Здесь были и его союзники из других кланов, люди которых держали в оцеплении весь квартал Тайто, не пуская посторонних пока идёт церемония. Но и помимо них, присутствовала полиция, а так же те, кого в высших кругах аристократии называли — Длань Аматерасу. Личные воины императора, чья сила поражала воображение. Одарённые, обладающие мощью и способные на равных сражаться даже с бойцами из Корпуса Мебиус.

И сейчас, два воина Японии, молодая девушка и сухой старик, стояли неподалёку от небольшой группы людей, прощающихся с умершими. Их глаза внимательно следили за всем происходящим, а тела и разум были готовы к бою, если чудовище явится сюда.

— Думаешь он придёт? — мелодично спросила черноволосая красавица, сморщив носик от упавшей капли дождя.

— Придёт, — спокойно кивнул старик, зорким взглядом наблюдая за единственной выжившей дочерью рода Орайхо. — Он не убил всех, а значит его путь незакончен.

— Путь? — в лёгком недоумении приподняла бровь девушка, посмотрев на своего учителя. — Какой может быть путь у того, кто убивает детей?

— Ты ещё молода, Айка, и не способна понять, что такое путь убийцы, — провёл старик рукой по седой бороде.

— Тогда я готова учиться, мастер, — навострила девушка уши, готовясь услышать мудрость.

Старик хмыкнул на слова своей ученицы и завёл руки за спину, коснувшись тыльными сторонами ладоней до чёрной ткани кимоно.

— Разве может дождь изменить самому себе и перестать литься на землю? Разве может птица перестать летать, отказавшись от своей сути? Разве может камень нарушить своё молчание, открыв все тайны мира? — размерено проговорил старик, а его ученица скорчила задумчивое выражение лица, пытаясь понять о чём речь. — Пахарь рождён, чтобы пахать землю.