Врагам оставалось до нас не больше тридцати метров. Напряжение росло по экспоненте.

Второй этап: Объяснить Цесаревичу, что от него требуется и удостоверится, что он понял.

Улыбка главгада становится ещё шире, мои глаза замечают белоснежные зубы.

Третий этап: Самый простой. Отдать команду и убить всех. Нужно лишь...

— Господин, мы на подходе! Две минуты! — раздался в приглушенном динамике голос Звонова.

Две минут. Хорошо.

— Тяните время, — шепчу и Цесаревич кивает.

— Признаться честно, — заговорил мужик на идеальном русском, подойдя к нам. — Я даже немного разочарован. Думал, что русский дух непоколебим и ваши люди не сбегут, бросив будущего императора. Видать, прогнило что-то в душе отчизны вашей.

Его люди брали нас в кольцо, постоянно держа на прицеле винтовок. Несколько одарённых держали наготове свои способности, судя по всполохам энергии мира вокруг их тел.

— Разве честь не обязывает вас назваться, перед тем, как открывать рот? — приподнял бровь Илья. И сделал он это так, словно смотрит не на высокую гору мышц, закованную в технологичную броню, а на таракана.

Басистый смех накрыл разрушенную центральную площадь города, а среди бойцов врага прошлась волна смешков потише.

— Ох, где же мои манеры, — смахнул он несуществующую слезу с глаза и представился, прижимая открытую ладонь к груди: — Граф Уильям Дэвис к вашим услугам, Ваше Высочество.

Его голос, мимика, движения и всё остальное буквально сочились сарказмом и насмешкой. Дэвиса явно забавляла та игра, которая сейчас происходила среди разрушенных зданий и последствий войны.

— Молодой человек, — переключил он внимание на меня. — А вы бесстрашный, раз остались со своим господином, понимая, что вас ждёт.

О-о-о, Смерть! Какой же фарс...

Видя, что я его игнорю, Дэвис приподнял брови и в следующий миг махнул рукой. Двое одарённых отошли от общей кучи и двинулись на нас.

— Будьте благоразумны, Ваше Высочество, и не пострадаете, — усмехнулся Дэвис и вновь бросил взгляд на меня. — А ты, парень, извиняй... Ничего личного. Сам понимаешь...

— Ага, ничего личного, — посмотрел я на чёрное от смога небо.

Никто из здесь присутствующих не мог видеть, что за моей спиной уже вовсю сияли, вращались и насыщались наложенные друг на друга печати Концентрации. Энергии Смерти они впитали столько, что синева рун исчезла, а сами они окрасились в непроглядный чёрный цвет.

— Звонов, сейчас! — ору во весь голос и делаю лишь один шаг.

Права рука схватила за плечо удивлённого Цесаревича, мигом убирая его за спину и активируя печати.

Гулкий хлопок раздался в ушах, после которого в одно мгновение исчезли все звуки. Энергия мира вспыхнула от резкого скачка волны мощи Смерти. Реальность треснула на множество осколков и мир буквально застыл.

Нереальная боль пронзила разум тысячей раскалённых игл, а из груди вырвался судорожный вздох. Печать Концентрации позволяет заморозить время, но не в привычном понимании. Я лишь желаю, чтобы определенный кусок «души» мира поверил в то, что время замерло. Слишком сложно объяснить подобное с научной точки зрения, но энергия Смерти позволяет повелевать Жнецам маленькой частичкой реальности. Время застывает по нашей прихоти, но расплата за это... Нереальная головная боль и возможное безумие, стоит лишь перейти грань.

Ноги двигаются, будто сквозь кисель, но делают два шага, после чего руки вспыхивают печатью Усиления и толкают Цесаревича. Его туша отрывается от земли, лицо всё так же сохраняет удивлённое выражение, а я остаюсь на месте.

Да... План простой, но дерьмовый одновременно...

Сдерживаю боль и усилием воли печать Концентрации слетает, вновь возвращая время в прежнее русло.