|
Робби повернулся к Стару. - Что велишь с ними сделать, шеф? Стар не отвечал. С расстоянья двух шагов на него, слабо улыбаясь, смотрело лицо умершей жены - и хоть бы в выражении была разница! Сквозь лунный промежуток в два шага глаза глядели знакомо, от ветра шевелился локон на родном лбу; она все улыбается - теперь слегка иначе, но тоже знакомо; губы приоткрылись, как у Минны. Страх, трепет пронизал Стара, он чуть не вскрикнул. Затхлый и тихий похоронный зал, лимузин-катафалк, приглушенно скользящий, роняющий цветы с гроба, - и оттуда, из мрака, снова явилась, теплая, светлая! Мимо неслась вода, мощные кинопрожекторы полосовали мглу, и вот зазвучал голос - иной, не голос Минны. - Мы просим извинить нас, - сказал голос. - Мы прошли в ворота зайцами, следом за грузовиком... Вокруг начинали уже толпиться - осветители, подсобные рабочие, и Робби тут же принялся за них, как овчарка за овец. - Тащите большие насосы с водоемов, с четвертой площадки... застропите голову канатом... сплавьте ее обратно на досках... сперва, ради господа бога, выкачайте воду из джунглей... трубу кладите здесь, изогнутую эту... да полегче, тут все из пластмассы... Стар глядел, как обе женщины пробирались к выходу за полисменом. Затем сделал шаг, проверяя, ушла ли из колен слабость. Прочавкал с рокотом тягач по грязи, и мимо Стара потекли вереницей люди; каждый второй взглядывал на него, улыбался, говорил: "Привет, Монро... Здравствуйте, мистер Стар... мокрая выдалась ночка, мистер Стар... Монро... Монро... Стар... Стар... Стар". Он откликался, взмахивал рукой в ответ им, проходящим в сумраке, и это, я думаю, слегка напоминало встречу Императора со Старой Гвардией. У всякого мирка непременно свои герои, и Стар был герой киномира. Эти люди в большинстве своем работали здесь от начала, испытали великую встряску - приход эры звука - и три года кризиса, и Стар оберегал их от беды. Узы верности рвались теперь повсюду, у колоссов обнаруживались и крошились глиняные ноги; но Стар по-прежнему был их вожак, последний в своем роде. И они шли мимо, приветствуя его - как бы воздавая негромкую почесть. Глава 3 За время между вечером прилета и землетрясением я на многое взглянула по-другому. Взять, к примеру, отца. Я отца любила (это можно бы изобразить капризной кривой со многими резкими спадами), но я начала уже понимать, что сила воли - еще не замена всех качеств, делающих человека человеком. Таланты отца сводились в основном к практической сметке. Благодаря ей и своему везению он заполучил четвертую часть доходов в процветающем и шумном бизнесе - и стал компаньоном молодого Стара. В этом заключился подвиг его жизни, а дальше уж простой инстинкт не давал сорваться. Конечно, в деловых беседах на Уолл-стрит отец умел напускать туману насчет загадок фильмопроизводства, но сам не смыслил ни аза в монтаже, а тем более в перезаписи. Да и проникнуться с юности духом Америки трудно, служа подавальщиком в баре ирландского городка Баллихигана, а чувство сюжета было у отца не тоньше, чем у коммивояжера-анекдотчика. С другой стороны, он не был тайным полупаралитиком, как - - - ; отец являлся в студию не с обеда, а с утра, притом подозрительность он нарастил в себе, как мышцу, и перехитрить его было нелегко. Ему повезло на Стара - крупно повезло. Бесплатный ознакомительный фрагмент закончился, если хотите читать дальше, купите полную версию
|
