И зритель меня оценил – я спиной почувствовала напряжённый взгляд де Ликатеса. Я чуть повернула голову – рыцарь сидел у костра неестественно прямо и не сводил с меня глаз. Потом он встал и нетвёрдыми шагами пошёл к водопаду – то есть ко мне, – и взгляд у него при этом был как у кота, которому хозяйка уже месяц не даёт его любимый «Вискас». Я не спеша приблизилась к краю моего бассейна и прикрыла руками грудь – не то чтобы совсем, а так, для создания нужного имиджа.

– Дайте мне полотенце, мой верный паладин, – промурлыкала я, – и помогите.

Хрум заторможено протянул мне мою тряпицу и подал руку. Я частично закуталась в ткань, выбралась из воды и приникла к маркизу русалкой, ущучившей одинокого путника. И мы с ним поцеловались – так, что у меня закружилась голова. Меня немного сбило с нужного настроя холодное железо панциря, неприятно коснувшееся моего разгорячённого тела, – я зашарила руками по плечам и бокам маркиза в поисках застёжек.

– Сними… – прошептала я. – Или ты собираешься заниматься со мной любовью в доспехах?

«Сейчас, – подумала я, – он возьмёт меня на руки, отнесёт к костру, опустит на заботливо приготовленное предусмотрительной мной ложе, скинет свой средневековый металлолом, и…».

* * *

Руки рыцаря внезапно отвердели, и он мягко, но непреклонно отодвинул меня на безопасное расстояние.

– Ты чего? – изумилась я, подхватывая сползающее полотенце.

– Не искушайте меня, леди Активиа, – глухо проговорил де Ликатес, отводя взгляд, – не надо.

– Это ещё почему?

– Не надо, – повторил Хрум, – я могу не устоять. И я никогда себе не прощу, если…

– Ах, так! – зашипела я рассерженной кошкой. – А ну отвернись!

Рыцарь послушно повернулся ко мне спиной, я, матерясь сквозь зубы, натянула на себя свою одёжку (чуть не порвав при этом маечку) и скомандовала:

– Пошли к костру – я замёрзла (меня и в самом деле трясло – правда, не от холода, а по другой причине).

Вернувшись к огню, мы расположились напротив друг друга, по разные стороны костра, взаимно избегая слишком близкого соседства. Хрум сел прямо на землю, а я уселась на ложе несостоявшейся любви, глотнула вина прямо из фляги, замотала мокрую голову полотенцем, уже нимало не заботясь о том, как я выгляжу со стороны, и приступила к выяснению отношений.

– Хрум, ты мужчина или нет?

– Мужчина, – вынужден был признаться он.

– Так, значит, ты мужчина. Пойдём дальше. Судя по твоим рассказам, ты далеко не импотент и тесного общения с прекрасным полом не чураешься. Так в чём проблема? Только не надо песен о любви до гроба – я не верю, что во всей Вселенной есть хотя бы один мир, в котором мужчина и женщина залезают в одну койку исключительно по большой и чистой любви! Да ты сам – что, всех женщин, которых ты перетрахал за свою жизнь, ты любил без памяти?

Де Ликатес промолчал.

– Так, молчание – знак согласия. Значит, я права. Так какого хрена ты шарахнулся от меня, как от спидоносицы? Я что, кривонога-кособока и тебя тошнит от одного моего вида? Не надо ля-ля – я же видела, как ты на меня таращился!

– Вы прекрасны, леди, и я даже, – он запнулся, – хочу вас.

– Так, уже теплее. Вину облегчает только чистосердечное признание, колись дальше.

– Вы хотите стать женой короля…

– Ну и что? – искренне поразилась я.