— Вот, пожалуйста, — произнесла она, вернувшись, и протянула мне листок бумаги, напоминавший копию, сделанную на дешевом ксероксе.

«Пожалуйста, приходите повеселиться». — Заголовок был написан большими буквами. «Парады, — продолжался текст, — уличные маскарады, оркестры, зимняя лотерея» и «Коронация Королевы Зимы». Перечислялись и другие развлечения. Я снова перечитал написанное: слово «пожалуйста» в самом начале листовки придавало мероприятию оттенок благотворительности.

— И когда фестиваль проводится? Тут ничего не сказано о времени.

— Как правило, люди это знают. — Женщина резко выхватила листок у меня из рук и написала что-то в самом низу зеленовато-синими чернилами. Получив бумагу обратно, я прочел: «19–21 дек.». Меня удивили даты. Тот факт, что фестиваль проводится во время зимнего солнцестояния, является серьезным антропологическим и историческим прецедентом, и все-таки непрактично устраивать подобное именно в эти дни.

— Позвольте поинтересоваться, а разве эта дата не вступает в некоторое противоречие с привычными зимними праздниками? Я имею в виду — у большинства людей в это время и так хлопот хватает.

— Такова традиция, — ответила она, и за ее словами мне почудилось некое древнее наследие.

— Весьма интересно, — сказал я скорее себе, чем ей.

— Что-нибудь еще? — спросила она.

— Да. Не могли бы вы сказать, имеет ли данный фестиваль какое-нибудь отношение к клоунам? Здесь упоминается маскарад.

— Да, разумеется, там бывают люди в… костюмах. Я-то сама никогда этого не делала… В общем, да, там есть своего рода клоуны.

Мой интерес возрос, но пока я не знал, насколько сильно стоит его проявлять. Поблагодарив служащую за помощь, я спросил, как мне лучше выехать на автостраду, чтобы не возвращаться на ту, похожую на лабиринт, дорогу, по которой въезжал в город, и направился обратно к машине. В голове вертелось множество плохо сформулированных вопросов и столько же расплывчатых и противоречивых ответов.

Следуя указаниям служащей мэрии, я проехал через южную часть Мирокава. В том районе города на улицах было не много людей. Те, кого я видел, вяло брели по кварталу, застроенному обветшалыми магазинами; на их лицах было такое же выражение безысходности, как у того старика, с которым я пытался поговорить в самом начале пути. Вероятно, я ехал по центральной магистрали города. По обеим сторонам длинной улицы квартал за кварталом стояли покосившиеся от времени и равнодушия дома, окруженные плохо ухоженными дворами. Когда я остановился на перекрестке, перед моей машиной прошел один из обитателей трущоб. Тощее, угрюмое, бесполое существо обернулось в мою сторону и негодующе фыркнуло что-то сквозь плотно сжатые губы, хотя вроде бы ни на кого конкретно не смотрело. Миновав еще несколько улиц, я выехал на дорогу, ведущую к автостраде. Снова оказавшись на шоссе, бегущем среди обширных и залитых солнцем полей, я почувствовал себя значительно лучше.

До библиотеки я добрался, имея запас времени более чем достаточный для своих изысканий, поэтому решил поискать материалы, проливающие свет на зимний фестиваль в Мирокаве. В одной из старейших библиотек штата имелась полная подшивка «Курьера Мирокава». С него я и начал. Однако вскоре обнаружил, что никакого справочного аппарата (указателя и т. п.) в газете нет, а высматривать статьи о фестивале во всех номерах подряд не хотелось.

Тогда я обратился к газетам более крупных городов, расположенных в том же округе, кстати носящем аналогичное имя Мирокава. О городе информации почти не было, о фестивале — тоже. Только одна статья с обзором ежегодных событий округа, ошибочно ссылавшаяся на Мирокав как на «крупную средневосточную общину», каждую весну устраивающую что-то вроде этнического слета.