— Просто неожиданно вернулся отец, и не один, а с Пустаи, — объяснила она, надевая халат. — Миклош вот-вот будет здесь — он хочет поговорить с тобой. Ну, что ты уже сделал?

— Позвонил Эккеру.

— Каково состояние Милана? — поинтересовалась Андреа.

— Пока все еще спит. Давление нормальное, температуры нет, тоны сердца удовлетворительные. Эккеру же я доложил, что Радовича необходимо оперировать. Он с моими доводами согласился. Договорились, что я отправлюсь в госпиталь и подготовлю все для операции, а затем на машине «скорой помощи» заеду за Миланом. Эккер настоял, чтобы больного и меня сопровождал Вебер.

Надев халат, Андреа повернулась к Чабе спиной и попросила:

— Будь добр, застегни.

В дверь постучали. Просунув голову, дежурная сестра сказала Чабе, что его спрашивает какой-то человек. Это был Миклош, который сразу же перешел к сути дела. Чаба послал Андреа в операционную, чтобы она проверила, как идет подготовка. Она вышла.

— Я сделал все, что возможно, — сказал Чаба.

— Что значит «все»?

— В десятом часу я поеду за ним. Положим его в машину «скорой помощи» и привезем сюда. Сопровождать его будет Вебер, заместитель Эккера. Он отвечает за безопасность Милана.

— Выходит, что вооруженных охранников или следователей не будет?

— Нет. Мы привезем Милана сюда, разместим в двадцатой палате, которую я приказал освободить. Затем я начну готовить его к операции. Постараюсь потянуть время, насколько это будет возможно. Начальнику госпиталя я доложил, что этот раненый находится в ведении контрразведки и потому присутствовать при операции могут только специально назначенные для этого люди. — Пустаи понимающе закивал. — Вебер, без сомнения, будет находиться в двадцатой палате, рядом с Миланом. Я думаю, что ты и твои люди помогут мне. Ты наденешь белый врачебный халат и вместе со мной войдешь в палату. Мы разоружим Вебера, после чего я усыплю его хлороформом. Надеюсь, что Милан к тому времени придет в себя. Форму у Вебера мы заберем.

— Понятно.

— Пока я буду заниматься с Вебером, ты выведешь Милана из госпиталя. Все будет зависеть от того, сможет ли он дойти до машины, то есть преодолеть каких-то сто — сто пятьдесят метров.

Пустаи в задумчивости стоял у окна и смотрел в сад. Все детали он тщательно продумал. Если не произойдет чего-нибудь неожиданного, план Чабы осуществится, а на первое время Милан с документами Вебера будет находиться в безопасности.

— У тебя уже есть удостоверение?

— Есть, — ответил Чаба.

— Тогда распорядись у ворот, чтобы мою машину пропустили в госпиталь и выпустили обратно.

— Обязательно распоряжусь, — пообещал Чаба и не без боязни спросил: — Ну, как ты находишь мой план?

— Хорошим, но нам, разумеется, нужно быть готовыми к любым неожиданностям. — Пустаи сел за стол. — Знаешь, это только в романах и фильмах добро побеждает зло, в жизни же далеко не всегда бывает так. Враг не только силен, но и умен и хитер. Один раз я довольно долго разговаривал с Миланом. Было это как раз тогда, когда Андреа извлекла пулю из его ноги. Я был очень удивлен тем, что Милан сказал, будто с ним-де никакой беды случиться не может. Тогда-то я и подумал, что из-за таких вот романтиков нам и приходится нести слишком большие потери.

— Мне такого упрека никто бросить не может, — проговорил Чаба, — хотя я слишком хорошо понимаю Милана. Разве смог бы он перенести все трудности последних лет, если бы не верил в свою неуязвимость? А разве сам ты не романтик? Романтик, можешь мне поверить, Миклош.