— Он убил Парбида! — закричал Афафренфер, и Амбра была рада услышать этот единственный аргумент, ибо он приятно подтвердил ее подозрения.

— Парбид напал на него и получил то, что и большинство нападающих, несомненно, получают от этого дроу, — прорычала Амбра в ответ, она встала на цыпочки и направила свой толстый нос прямо в Афафренфера, когда говорила. — Ты хочешь кровной мести тому, кто не более чем защищался от вашего нападения?

Афафренфер немного выправился, отодвигая свое лицо, но Амбра упрямо его преследовала.

— Ну, ты? Ты действительно настолько глуп? Ты действительно настолько готов и стремишься умереть?

— О, тьфу! — взвыл Афафренфер, бросив взгляд на свое предплечье, когда отворачивался.

— И мне не надо истерик Афафренфера! — ворчала дворфа. — У меня нет на них времени!

Афафренфер повернулся к ней, хмурясь более чем когда-либо.

— Впрочем, достаточно! — взревела дворфа, и топнула обутой ногой по брусчатке. — Ты хочешь врата в Царство Теней, и я сделаю тебе одни, и достаточно хорошие для тебя, но ты дашь слово, что не сдашь меня Кавус Дун и никому другому.

Это, очевидно, выбило Афафренфера из равновесия. — Отправишь меня назад? — спросил он нерешительно.

— Не звучит для тебя как музыка, не так ли? — нажала дворфа. — Теперь, когда твой Парбид мертв, какой серокожий встанет рядом с тобой, человек?

Афафренфер тяжело сглотнул.

— Ты никогда не был из этого места, — тихо сказала Амбра. — Прекрати самообман способом, которым ты обманываешь меня. Сделать это сложнее, ты знаешь. Ты никогда не хотел в Царство Теней. Ты никогда не был один из них, и тебе нравится твоя светлая кожа больше, чем темная.

— Ты много предполагаешь.

— Радуйся, что я это сделала, поскольку, в противном случае, я бросила бы тебя в пасть Исконного следом за Глорфателем, — ответила Амбра, и теперь она широко улыбалась, поскольку знала, что победила, что ее предположения были верны. При всех ее угрозах и взрывах гнева, Амбре действительно понравился этот чрезмерно драматичный, высоко прыгающий молодой монах. Любовь, страсть или путаница, неважно, что его вело, Афафренфер не был плохим человеком. Он мог сделать грязное дело, если должен, но это не было его первоначальным курсом, он это делал, чтобы выжить среди громил и убийц Кавус Дун.

— Желаю тебе победы, — ответил третий голос, и эти двое обернулись и увидели Артемиса Энтрери.

— Ты слушал наш личный разговор? — обвинил Афафренфер.

— О, замолчи, — ответил убийца. — Половина проклятого города, несомненно, слушала, и я был бы весьма признателен, если бы вы вели такие разговоры действительно наедине. У меня мало желания напоминать народу Невервинтера о моем собственном происхождении.

— Насколько признателен? — спросила дворфа, нетерпеливо перебирая пальцами.

— Достаточно признателен, чтобы позволить вам обоим жить, — ответил Энтрери.

Возможно это шутка.

Возможно.

— Где Дзирт? — спросил Энтрери.

— Вышел утром с Далией, — ответила Амбер.

— Куда?

Дворфа пожала плечами. — Сказал, что вернется к обеду.

Энтрери взглянул на небо, солнце уже приближалось к зениту. Тогда он повернулся в сторону порта, несколько парусных судов, покачивались в гавани за местом, где река разливалась в Побережье Мечей.