"Почему?" — тут же спросил я, но уже примерно представлял ответ.

"Потому что не может быть никогда!" — полностью подтверждая мои предположения, резко ответил Алёша, — "Род един. Ты сейчас говоришь о моей матери, пришлый. О жене князя Смоленского и правительнице города."

"С которой год назад произошло непонятно что и которая скрывает от всех свои изменения," — добавил я и тут же продолжил, опережая чужую волну возмущения, — "Ты пойми, Лёха, я ведь сам не рад, что такие подозрения на Мирославу упали. Мать — это святое. Но и нам разбираться в ситуации нужно. Просто так всё оставить нельзя. А если Искра прав? Если это она коней отряда отравила? Что тогда? Кто следующий? Я? Храбр? Или твой младший брат?"

"Не верю я в это," — упрямо повторил княжич, — "Это что же должно сделаться, чтобы мать родная сына своего предала, специально на верную смерть отправив?"

"А вот это неплохой вопрос, кстати," — задумчиво ответил я и посмотрел на Искру, всё это время терпеливо дожидавшегося ответа.

— Не верится мне в это вот всё, — произнёс я, — Допустим, что во время нападения с княгиней что-то сделали. Ну мало ли… Ритуал какой-то тёмный или ещё чего. Допустим даже, что она совсем не в себе и наняла Мёртвых для убийства меня и Яромира.

— Не она это, — уверенно ответил Старец.

— Почему? — осторожно спросил я, — Ты же говорил, что не она была целью убийцы?

— Видеть стрелка Мирослава видела, — неспешно ответил старец, — Но заранее о нем не знала. И предупредить могла старейшину, но делать этого не стала, до последнего обзор закрывая. Другой кто-то Мёртвых нанял.

— Ну, этот момент мы скоро выясним, — пообещал я, — Проверку уже запустили. Храбра осмотрели, а сейчас они с Прохором остальных родичей и дружинников на предмет меток Эрлик-хана осматривают.

— Хорошее дело, да только пустое, — невозмутимо ответил Искра, — Так искать хозяина Мёртвых смысла нет. Ни меток на нем не будет, ни других следов. Да и сила родовая сразу предателя выдаст. По себе знаю. Предки разом того, кто метку принял, из рода вычеркивают. Боги не дремлют и пакость всякую сразу видят. На то клятвы есть, да ряд, богами утверждённый.

— Среди дружинников мы одного уже нашли, — заявил я.

— Быть того не может! — ни секунды не сомневаясь, ответил старик, — Обманулся ты, пришлый. Али ещё чего. Ряд нам на то и дан, чтобы в людях не сомневаться. Коли нарушишь его шашнями с другим родом, али богом чужим, вмиг жизни лишишься.

— А вот с этого момента поподробнее, — попросил я, — Вводные такие, в бойцовском круге на меня напал дружинник. Святко. Он переглядывался с лучником и я это видел. В момент нападения я потерял его из виду, а потом обнаружил с собственным ножом в горле. Его из дружинного дома забрала мать, которую все считали больной. А потом мы нашли его в канаве с отрубленной ногой. Это как тогда объяснить?

— Жаль парня, — печально ответил Искра, — Глупо погиб. За чужой интерес. Помню его. В бояре всё рвался, занятиями себя истязая.

— Мы с Прохором думаем, что он к культу Эрлик-хана относится, — добавил я, — Иначе зачем было ногу забирать?

— Так, да не так вы думаете, — проворчал в ответ старик, — Задурили голову парню, да поверить в кривду заставили. Наобещали, поди, с три короба, а он и поверил. Не Мертвым он был, а мечом в чужой руке. Ещё в молодости моей так делали. Коли не было возможности к цели подобраться, искали среди ближнего круга недовольных.