Мэтью проснулся примерно на полпути к земле, инстинктивно выбросил вперед руки и выругался сначала от удара, потом от боли в пальцах, куда впились колючки чертополоха. Еще сонный, ничего не понимающий, он замотал головой и попытался сесть.

Первыми перед его затуманенным взором предстали маленькие узкие ступни в туфлях на низком каблуке. От туфель вверх тянулись ноги. Очень длинные, очень красивые ноги, обтянутые черными леггинсами. В других обстоятельствах Мэтью долго наслаждался бы этим зрелищем…

Он перевел взгляд чуть выше, наткнулся на черную рубашку мужского покроя, прикрывающую определенно не мужские бедра и прелестную высокую грудь.

Когда он увидел ее лицо, кровь забурлила в его жилах.

Тейт изменилась. Она просто не имела права так измениться. Вместо юной и прелестной двадцатилетней девушки перед ним стояла ослепительная женщина.

Кожа цвета слоновой кости, чистая, почти прозрачная. Ненакрашенные полные губы, сочные и сладкие, надутые от злости… У него пересохло во рту. Она отрастила волосы, и теперь, затянутые в конский хвост, они оставляли лицо открытым. Темные стекла солнечных очков не скрывали сверкающего в глазах гнева.

Осознав, что таращится на нее, раскрыв рот, Мэтью разогнулся, поднял голову и нагло улыбнулся.

— Привет, Рыжик. Давно не виделись.

— Какого черта ты здесь разлегся? Как ты посмел втянуть моих родителей в очередную авантюру?

Мэтью небрежно оперся спиной о дерево… на самом деле у него просто подкашивались ноги.

— Я тоже рад тебя видеть, — сухо сказал он. — И ты ошибаешься: эту авантюру затеял твой отец. Я просто плыву по течению.

— Скорее всего используешь его. — Тейт уже не могла сдерживать отвращение, и оно хлынуло потоком. — Наше партнерство распалось восемь лет тому назад, и на этом поставили точку. Я хочу, чтобы ты уполз обратно в ту дыру, из которой вылез.

— Теперь ты здесь главная, Рыжик?

— Я сделаю все, что угодно, лишь бы защитить тебя от родителей.

— Я не причинил никакого вреда ни Рэю, ни Мариан… ни тебе, если уж на то пошло, хотя тут у меня была куча возможностей.

Ее щеки вспыхнули. О, как же она ненавидит его! Как ненавидит эти проклятые зеркальные очки, прячущие его глаза и швыряющие ей в лицо ее собственные отражения!

— Я уже не наивная восторженная девчонка, Лэситер. И я точно знаю, кто ты. Авантюрист без малейшего представления о чести и долге. Мы в тебе не нуждаемся.

— Твой отец думает иначе.

— Он слишком мягкосердечен Я — нет. Может, тебе и удалось обманом выманить у отца деньги на какой-то свой фантастический план, но теперь я здесь и не позволю тебе использовать его.

— Так вот как ты все это видишь? Я его использую?

— Ты с рождения всех используешь, — кротко сказала Тейт, упиваясь собственным самообладанием. — А когда начинаются трудности исчезаешь. Ты бросил Бака на захудалой стоянке для автоприцепов во Флориде. — Она забыла о невозмутимости и в гневе начала наступать на Мэта. — Я навещала его год назад и видела свинарник, в который ты его засунул. Он был один, он был болен. У него не было еды. Он сказал, что ты где-то плаваешь, что он не помнит, когда в последний раз ты приезжал к нему.

Мэт скорее откусил бы себе язык, чем стал бы оправдываться.

— Он нуждался в тебе, он убивал себя алкоголем, а ты плевал на него. Если бы мои родители знали, как ты бессердечен, они бы вышвырнули тебя отсюда.

— Но ты знаешь.

— Да, знаю. Я узнала это еще восемь лет назад, когда ты так любезно просветил меня.