Коробка выглядела празднично, упакованная в красивую бумажку и перевязанная декоративными лентами. По всей ее длине было написано красным фломастером: «С Днем рождения!»

Прочитав, Илья вздрогнул. Он не помнил дату своего первого дня, а потому поверил в неожиданный праздник и внутренне поблагодарил инкогнито за подарок.

Татарин ухмыльнулся и потянул за ленточку, развязывая бантик на коробке, в которой оказалась проложенная вощеной бумажкой дохлая крыса с перебитым мышеловкой позвоночником. К подарку была приложена открытка, гласившая: «Напейся крови, вурдалак некрофил! Мы все знаем! Возмездие наступит!»

– Дурак какие то! – сплюнул в сердцах Илья и вспомнил, что его день рождения летом. – Неумный какой то человек!..

В квартире Митрохиных не спали, и женская часть семьи ожидала возле дверного глазка продолжения событий. Это они подбросили старому татарину дохлую крысу и были веселы от такой проделки. Сам хозяин в глупостях не участвовал, а сидел на кухне и хрустел хорошо поджаренными бычками, выловленными в котловане. Его ужин разделял друг Мыкин, с которым они служили в погранвойсках, тепломер всего района, как он себя называл, будучи бойлерщиком на теплостанции.

Они перебрасывались незначительными фразами, запивая рыбу содистым пивом, и фразы эти относились к политической ситуации в дружественной Албании, где так мало вкусной и здоровой пищи.

Илья завернул дохлую крысу обратно в вощеную бумагу, уложил ее переломанное тело в праздничную коробку, перевязал лентами, а затем долго зачеркивал шариковой ручкой надпись «С Днем рождения!». Затем татарин натянул тренировочные штаны с растянутыми коленями, взял коробку с крысой и вышел из квартиры.

– Эй, мам! – проговорила Елизавета. – А татарин нашу крысу куда то понес!

– Ну ка дай ка посмотреть!

Мать слегка оттолкнула дочь и прилипла правым глазом к дверному глазку, рассматривая Илью, ожидающего лифта.

– Куда он ее потащил?

– Да кончайте фигней заниматься! – прикрикнул с кухни Митрохин, а Мыкину посетовал на то, что все бабы дуры и с ними не о чем поговорить в долгие часы досуга, а оттого многие мужчины становятся алкоголиками. Затем Митрохин заговорил о новинках в рыболовном деле, о разных блеснах и спиннингах, а напоследок выудил из секретера журнал «Рыболов и обыватель» и открыл его в месте закладки в виде трехрублевой бумажки.

– Видишь, – указал Митрохин на левую страницу с изображенным на ней хитрым прибором. – Знаешь, что это такое?

– Нет, – честно ответил Мыкин и зажевал бычком с пережаренным боком.

– А это – эхолот!

– И зачем он?

– А затем, что выплываешь ты на середину озера, включаешь его и он тебе вот на этом экранчике показывает, где залегла рыба и какого она размера. Ты к ее морде подтягиваешь крючок с жирным червячком, она его хвать – и не успела пообедать, как уже трепыхается в лодке!

Митрохин победно посмотрел на Мыкина и спросил:

– Ну как?

– И где ты возьмешь в нашем озере такую рыбу? – поинтересовался Мыкин, выковыривая из зубов застрявшее мясо.

– А что, помимо нашего пруда в стране нет других водоемов? Это знаешь ли

– революция в рыболовном деле!

– И сколько стоит?

Митрохин наклонился к уху Мыкина и, чтобы не дай Бог не услышала жена, произнес цифру, от которой его другу Мыкину стало неприятно и тот почувствовал, что наелся и еще что бычки рыба невкусная, питающаяся падалью, а оттого сладкая на вкус.

– Мы в складчину! – успокаивал Митрохин. – А потом поедем на Валдай и с помощью этой штуки наловим целый мешок. А там на рынок Центральный, и приборчик с первого раза окупим, а дальше только прибыль одна и удовольствие!

Мыкин с минуту воображал картинку новой рыбалки, а затем кивнул в знак согласия.