— Сингаэли? Они сердиты. С того самого налета. Вы кого-нибудь убили по дороге?

— Никого. Ну, одного. Дровосека.

Рыжебородый снова передернул плечами.

— Один — это не так много.

Бранд сплюнул, прочистил горло.

— Мы не знали, как попасть сюда. Я тебе говорю, ужасный поход. Самый плохой после налета на Карш. — Это было сказано намеренно. Пусть этот человек знает, что Бранд Леофсон тоже кое-где побывал. Ему в голову пришла одна мысль. — Ты был спутником Вольгана. Как это ты дерешься за того борова, который его убил?

— Хороший вопрос. Здесь неподходящее место, чтобы ответить на него.

Бранд фыркнул.

— Думаешь, мы найдем более подходящее место?

— Нет.

Эйнарсон учтиво спустился ниже и отошел в сторону, так что они теперь стояли на одном уровне, лицом друн к другу. Поднял свой меч острием к небу в приветствии. Очевидно, беседа окончена. Самонадеянный ублюдок. Бранд с удовольствием его убьет.

— Я разрежу тебя на куски, — сказал он. Эти слова несколько минут назад произнес Ходсон, ему понравилось, как они звучат. И он в свою очередь отсалютовал мечом.

Эйнарсон казался невозмутимым. Бранду нужно было от него больше. Он пытался вызвать в себе гнев, ярость, тогда он дрался лучше всего.

— Ты никуда не годишься, — сказал Торкел Эйнарсон.

А вот это поможет.

— Вот как? Хочешь убедиться, старик?

— Наверное, я сейчас это сделаю. Ты отдал распоряжение своим спутникам, как поступить с твоим телом? У тебя есть ко мне просьба?

Снова учтивость, ритуал эрлингов. Он делал все правильно, и Бранд начинал его ненавидеть. Это полезно. Он тряхнул головой.

— Я готов к тому, что случится. Пусть Ингавин видит меня и хранит меня. Кто хранит твою душу, Эйнарсон? Бог джадитов?

— Еще один хороший вопрос. — Рыжеволосый впервые заколебался, потом улыбнулся со странным выражением лица. — Нет. Все-таки от старых привычек трудно избавиться. — С тем же странным выражением лица он произнес те же самые слова, что и Бранд: — Я готов к тому, что случится. Пусть Ингавин видит меня и хранит меня.

Что бы все это ни означало, Бранд этого не знал, и ему было все равно. Кто-то должен начать. Можно убить человека в самом начале. На них была надета только кожа. Он сделал ложный выпад и нанес рубящий низкий удар слева. Если ранить противника в ногу, с ним можно покончить. Любимый прием нападения, выполненный с силой. Удар был отбит. Началось.

Все, что Берн знал о боях, он узнал от отца Несколько уроков, пока он был еще мальчишкой. Они проводились нерегулярно, без предупреждения, без объявления. По крайней мере дважды, когда Торкел страдал от похмелья, вернувшись из таверны на рассвете. Он хватал мечи, шлемы, перчатки и приказывал сыну выйти за ним из дома. Иногда чувствовалось, что он хочет выполнить отцовский долг. Есть вещи, которые Берн должен знать. Торкел о них рассказывал или показывал их быстро, не задерживаясь на подробностях, потом заставлял Берна отнести оружие и доспехи обратно в дом, а сам принимался за прочие дела, которые нужно было сделать в тот день.

Работа ног сына на поединке имела такое же значение — не большее, — как больная нога дойной козы.

Надо было увидеть оружие противника, посмотреть, не прячет ли он еще что-нибудь, обследовать место поединка, отметить положение солнца, держать свой меч в чистоте, всегда носить при себе, по крайней мере, один кинжал, потому что бывают случаи, когда два клинка могут столкнуться и сломаться. Если ты очень силен, можно воспользоваться молотом или топором, но они полезнее в битве, а не на поединке, и Берн вряд ли вырастет достаточно крупным, чтобы ими драться.