Китти подумала: «Мама сама вскоре поймет, что мы правы. Старый дом навевает тяжелые воспоминания. А у Алекс она вряд ли захочет жить».

Вчера вечером младшая сестра позвонила Китти и справилась о мамином здоровье. Такое необычное проявление заботы удивило Китти, но когда она предложила Алекс прийти на слушание дела, та отказалась.

– Я хотела бы встретиться с ней наедине, – возразила Алекс. – Мне надо ей кое-что сказать, и я не хочу, чтобы нас слышали посторонние.

Китти догадывалась, что младшая сестричка намерена облегчить душу. Только бы у мамы хватило сил выслушать ее признания.

Она тревожно покосилась на Лидию, но та безмятежно улыбалась, как бы спрашивая: «Из-за чего весь этот шум?»

– Я признательна тебе за приглашение, моя дорогая, но должна ехать домой. Я так долго отсутствовала, и мне надо все привести в порядок, прежде чем… предстать перед судом.

– Нет, об этом не может быть и речи, – решительно заявила Дафна, обернувшись к ним с переднего сиденья. – Тебе нельзя оставаться одной в этом ужасном доме.

– Для тебя он ужасный, а для меня – родной. – Лидия похлопала дочь по плечу.

«Слава Богу, мы успели выбросить ковер», – подумала Китти. Вчера вечером вместе с Дафной они скатали его в рулон, дотащили до «хонды» и отвезли на городскую свалку. Китти, правда, казалось, будто они совершили убийство и избавились от трупа.

– Но разве тебе не лучше будет у меня? Ты будешь не одна. К тому же у меня гостят Кайл и Дженни.

Лидия заметно повеселела и осведомилась:

– А кто присматривает за ними?

– С ними сейчас Уилла. Она очень любит детей. У нее самой двое. – Китти произнесла это с нарочитой легкостью, но внутри у нее все сжалось от осознания собственной потери.

Лидия задумалась, потом твердо сказала:

– Я буду часто навещать их. Вы тоже приходите на ужин денька через два… после того как я немного приберусь.

Дафна, не уступавшая матери в упрямстве, попыталась зайти с другой стороны:

– Может, я перееду к тебе на время? Ты будешь не так одинока.

Лидия печально покачала головой:

– В другой раз, моя дорогая. Сейчас мне хочется побыть одной.

Дафна продолжала настаивать, но мать твердо стояла на своем.

Они подъехали к особняку на Агва-Фриа-Пойнт, Китти и Дафна, поддерживая мать ввели ее в дом, куда сорок лет назад она вошла юной новобрачной и откуда недавно вышла в наручниках.

Бегонии, висевшие в кашпо под карнизом, дали новые ростки. Мясистые фиолетово-зеленые листочки облепили почерневшие стебельки. Лидия коснулась листочков, проходя мимо, и Китти подумала: «Может, у нас еще есть надежда. И у мамы тоже».

Лидия, должно быть, тоже так подумала. Остановившись на пороге, она обернулась к ним – худенькая седая женщина в мешковатом цветастом платье. Казалось, Лидия состарилась лет на десять и стала меньше ростом – или это невзгоды так иссушили ее? Но глаза ее сверкали, как прежде.

– Дорогие мои, не сочтите меня неблагодарной. Я глубоко вам признательна за все, что вы сделали.

– Но… – Дафна вопросительно взглянула на мать.

– Пожалуйста, не волнуйтесь. Со мной все будет хорошо, обещаю.

Поцеловав дочерей и Роджера, она закрыла дверь.

Прошло три дня. Китти с головой ушла в свои домашние заботы и старалась не думать об опасностях, подстерегающих Лидию в старом доме. Да, мама может упасть с лестницы и сломать руку или ногу. Или заболеть и ослабеть настолько, что не сможет им позвонить. Но к чему изводить себя? И что может быть хуже того, что уже случилось?

И все же в субботу, натирая лимоны для пирога, Китти вдруг всерьез задумалась: «А что, если мама и в самом деле сошла с ума, как считают все?» Они несколько раз созванивались, но первыми всегда звонили Дафна или Китти.