Со дна шляпной коробки Лидия достала бархатную коробочку и протянула ее Алекс.

– Эту алмазную брошь твой отец подарил мне на двадцатипятилетие нашей свадьбы. Можешь оставить ее у себя или продать – мне все равно. Твой отец подарил мне ее только потому, что… – Глаза Лидии наполнились слезами. – Скажем так, она слишком роскошная – не в моем вкусе.

Растерянно взглянув на коробочку, Алекс открыла ее. Дафна заглянула ей через плечо и ахнула. Роскошная – не то слово! Брошь была великолепна – изящная корзиночка из платины, в которой сверкал алмазный букетик.

Лидия ни разу не надела эту брошь, и никто из сестер не знал о ее существовании. Дафна смотрела на драгоценную вещицу как завороженная. Даже Алекс, которую не так легко было удивить, глубоко тронул подарок.

Глаза ее заблестели от слез и она пробормотала:

– Не знаю что и сказать. Я не ожидала такого… Это… это царский подарок, мама.

– Не благодари меня, – улыбнулась Лидия. – Это подарок. Я хочу, чтобы ты нашла ему достойное применение – поступи с ним по своему усмотрению. Теперь ты, Дафна… – Она вновь зашуршала бумагой и, вытащив из коробки дневник в красном кожаном переплете, протянула его Дафне как реликвию. – Это больше, чем мои объяснения, поможет тебе понять то, что ты желала бы знать. Я вела его с шестнадцати лет, пока не появилась ты. После этого у меня уже не было времени на такие пустяки. – Лидия улыбнулась. – Когда ты будешь писать о том, что произошло в нашей семье, а ты сделаешь это – должна сделать, – надеюсь, тебе пригодятся мои записки.

– Писать о том, что случилось? – в смятении воскликнула Дафна. – Неужели ты думаешь, что я способна на это? Сделать из нашей трагедии бестселлер и заработать на нем деньги?

Лидия покачала головой, и по щеке ее покатилась слеза.

– Нет, Дафна, ты не права. Напиши хронику этих событий. Люди пожелают увидеть в твоей книге мученицу или жертву… так всегда бывает. Они удивятся, узнав, что мои надежды и мечты, тревоги и печали были вполне обыкновенными. И тогда поймут, что и я сама была такая же, как все – не лучше и не хуже.

Дафна прижала дневник к груди, едва сдерживая слезы. Луч солнца наконец пробился из-за туч, упал на шляпную коробку, заиграл на мамином обручальном кольце.

– Я… я попытаюсь, – прошептала Дафна.

– И наконец… – Лидия обратила взгляд на Китти. В голосе матери Дафне послышалась необычная нежность – она никогда так не говорила с сестрой. – Я долго думала, что тебе подарить, но несколько дней назад, увидев тебя в зале суда, приняла решение. – Она снова пошарила в коробке.

Солнечный луч осветил маленькую серебряную чашечку, и Китти тихо ахнула. Эта детская чашечка передавалась из поколения в поколение по маминой линии, начиная с ее прапрабабушки. На чашечке были выгравированы инициалы «КМЛ» – Кэтрин Мэри Лауэлл.

Дафна вздрогнула – какой неуместный подарок. Зачем мама это сделала? Как она не подумала, что для Китти это будет ударом? Дафне хотелось выхватить чашечку у нее из рук, но Китти сжала подарок обеими руками, и в глазах ее отразилась боль.

– Я хранила ее для твоего ребенка, – мягко промолвила Лидия.

Китти смутилась:

– Не знаю, кто сказал тебе, но… это неправда. Ребенок, которого я надеялась усыновить… его мать передумала и выбрала других приемных родителей.

Лидия в замешательстве взглянула на нее.

– Но я ничего не знала о… Мне никто ничего не говорил… – Она помолчала и твердо сказала: – Я имела в виду твоего собственного ребенка.